Серый (СИ)

Они встретились на общей паре. По школьной привычке Серый уселся у самой стены, в углу. Преподаватель нудно вещал что-то о роли просвещения в развитии общества. Меловая пыль оседала с каждой написанной его рукой буквой, словно историк еще до конца лекции должен был рассыпаться прахом.

Скрипнула дверь, и в аудиторию вошла Лена, смущенно прошептала что-то преподавателю и шмыгнула на задний ряд, глядя под ноги, стараясь скорее спрятаться от чужих глаз. Девушка заметила, что не одна, лишь когда села и бросила сумку на стол, сбив тетрадь Серого на пол. Он зашептал что-то успокаивающее, она — что-то извиняющееся, оба нырнули под длинный полумесяц парты, сталкиваясь руками, и вынырнули, пунцовые от смущения.

Приятели еще со старших классов тискали девчонок по углам. Их жаркие рассказы полушепотом, за сигаретой, Серый слушал с жадностью, но его самого всегда что-то удерживало, как на привязи. С некоторых пор Серый стал задумываться, не было ли его ожидание “чего-то особенного” лишь прикрытием для страха отказа, а тот, в свою очередь — для намертво вколоченных слов отца о низости, чести, грязи и непростительной порядочному человеку глупости.

За полугодие Серый обменялся с девушкой лишь горсткой фраз. Иногда она снилась парню по ночам, и тогда на следующий день, завидя Лену, он в смятении прятал глаза, будто девушка могла прочесть его мысли. Будто он мог замарать ее взглядом.

“— А крылья могут у нас вырасти, — возразил я.

— Как так?

— Поживите — узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас будут крылья.

— А у вас были?

— Как вам сказать… Кажется, до сих пор я еще не летал”.

Серый захлопнул книгу. Этот мягкий глухой звук нравился ему. Пора было заглянуть к соседке — шагов не слышно уже с полчаса. Затем приниматься за учебники, чтобы сдать экзамен не хуже других. А там и на работу пора…

Любовь Петровна мирно похрапывала, лежа на диване — родственнике родительской развалюхи. Только этот был не розовым, а зеленым. Парень на цыпочках вышел в коридор, запер соседскую входную дверь и вернулся в квартиру. Через два часа ленивой зубрежки наконец послышались тяжелые шаги — сосед возвращался домой. Серый облегченно вздохнул, собрал сумку, спустился и вышел на улицу.

Дождь кончился, огни фонарей болотными огоньками отражались в бензиновой ряби луж. Проходя мимо дома Артура, Серый поднял голову. Окна были темны. Конечно, все однокурсники собрались у Ростика — редкая возможность посмотреть “как люди живут”, пока родители мальчика-мажора уехали в очередную командировку.

Балагура Артура знал весь институт, без него не обходилась ни одна вечеринка и ни одно происшествие. Его самого никогда не ловили на чем-либо предосудительном, но что бы не затевалось другими, Артур всегда оказывался рядом и разносил новости чуть ли не быстрее, чем они появлялись. Оказалось, что Артур живет совсем близко к родительской квартире. Артур не умел молчать и болтал без перерыва, увидав любое смутно знакомое лицо. За счет того, что Серый часто встречался с парнем в метро и на улице по дороге домой, многие считали их приятелями. Настоящие друзья у Артура были тусовщиками, и Серого автоматом приписали к ним. Хоть в живую на вечеринках его никто пока не видел, но город-то большой, мало ли где еще отдыхает молодежь? Серому очень повезло, прослыть ботаником-затворником он не хотел.

С приглашениями на ночные тусовки от самого Артура было сложнее. Но с начала учебного года прошло всего три месяца, до сих пор Серому удавалось выкручиваться, а сейчас и вовсе сессия, любой нормальный студент скорее будет сидеть над книгами, чем над кружкой пива, или над чем там сидят в клубах…

Для того, чтобы снимать комнату, требовались деньги. Родители, не поддерживающие эту идею, предоставили сыну справляться самому, в надежде, что, бестолку побродив по собеседованиям, он отступится. Но Серому хотелось перемен. Зачем и каких именно, он не слишком четко представлял и сам. Но отделение от родителей казалось многообещающим шагом и не значилось в списке запрещенных действий. Так что, несмотря на скепсис отца и вздохи матери, Серый проявил неожиданное упорство и нашел работу недалеко от института. Задняя дверь небольшой кофейни выходила в темный тупик, общий с кухней ночного клуба на соседней улице.

Возвращаясь в студенческую квартиру после смены, Серый видел развеселую молодежь у входа в бухающую басами темноту. Отец говорил, такие заведения посещают лишь не уважающие себя отбросы. Серый неоднократно замечал среди посетителей клуба знакомых студентов и даже весьма ценимого в институте молодого преподавателя английского. В первый раз увидев проходящего мимо Серого, он широко улыбнулся, махнул ученику рукой и вновь повернулся к своим друзьям. Ему даже не было стыдно! Не мог же и преподаватель считаться “отбросом”?! Порой хотелось закрыть глаза и отключиться от бесконечной череды сомнений.