Серый - цвет надежды

События не заставили себя ждать. Первым делом Владимирова сплела нам замечательную историю о том, как она попала к нам. По ее версии, в 1981 году она прорвалась в британское посольство в Москве и попросила там политического убежища, которое корректные английские дипломаты сразу же ей и предоставили. Оттуда она выступила по Би-Би-Си и в выступлении этом разнесла советскую власть в пух и прах. (Эта деталь была особенно пикантна, потому что новое наше приобретение абсолютно не различало, где цензурные слова, а где — нецензурные, и выкрикивало те и другие с одинаковой непосредственностью.) Потом ее похитили оттуда сотрудники КГБ, которые для этой цели ворвались на территорию британского посольства — прямо на глазах у консула! После чего ее полгода продержали на психэкспертизе, признали вменяемой, дали шесть лет и направили к нам. Приговора у нее с собой только часть — и как раз та, где обо всех этих роскошных деяниях ни слова. Она сама — старый борец с советской властью, сидела по тюрьмам, и вообще правозащитник всей душой. «Правозащитница» эта имеет на свободе организацию; они покупают японское оружие (разумеется, это их секрет с японцами) с тем, чтобы ворваться в Кремль, всех там поубивать и перерезать, узурпировать власть и посадить Сахарова диктатором.

Тут, смотрю, наши члены правозащитных групп аж закачались! Особенно, когда Андрей Дмитриевич оказался в заговоре. Впрочем, наводящий вопрос прояснил, что Андрей Дмитриевич сам еще не знает, какая участь ему уготована.

— Он у нас будет как Ленин у большевиков.

Эта фраза нас добила. Больше всего нам хотелось упасть на травку и валяться в судорогах смеха. Но смех тут, пожалуй, был бы неуместен. Ясно было, что легенда Владимировой — ложь от начала до конца. Да я, кроме того, еще была на воле в период описанной ею передачи по Би-Би-Си и дерзкого похищения — и, конечно, знала бы, если хотя бы один процент рассказанного был бы правдой. А чего стоила история, как Владимирова в 80-м году организовала двухтысячную демонстрацию на Красной площади и они вошли в Кремль — прямо в приемную Президиума Верховного Совета (кстати, и приемная эта находится не в Кремле — уж мы-то знали!) и заставили удовлетворить все их требования!

Двухтысячная демонстрация? Да ни один бы и до Красной площади не дошел, всех бы перехватали еще по дороге — при такой-то массовости обязательно была бы утечка информации в КГБ!

А сама Владимирова, оказывается, училась три года в Московском институте международных отношений! Какого бы мы мнения ни были об этом институте — нам было ясно, что с ее интеллектуальным уровнем ее бы не допустили даже ко второму вступительному экзамену.

Что это все вместе значит? Встреть я такую Владимирову на пересылке я бы даже не очень удивилась, разве что безграмотности ее лжи. Блатные иногда любят изображать из себя «политических»; по их мнению, это придает им героический ореол. Они сами же сочинили анекдот на эту тему.

Сидят в камере заяц, волк и лиса. Заяц — за уклонение от военного призыва, лиса — за воровство, волк — за хищение крупного рогатого скота. Тут дверь открывается и вталкивают петуха, а тот сразу хорохорится:

— Я политический!

Звери аж рты разинули. Говорят:

— Ух, ты, не то что мы — преступники серые. А что же ты делал, расскажи!

А петух в гордую позу встал и отвечает:

— Пионера в попку клюнул!

Смех смехом, а только такие врали-романтики в политические никак не попадают. Ведь наша женская зона для особо опасных государственных преступниц — одна на всю страну! Сидят, конечно, политзаключенные женщины и по другим лагерям — но сюда-то на одном хвастовстве уж точно не попадешь! А в КГБ ведь тоже не все дураки: зачем-то с ложной версией ее к нам запихнули! А зачем?

Ну вот, начинает проясняться: Владимирова в заключении, конечно, намерена продолжать борьбу! И у нее есть конкретный план: прежде всего установить связь с мужской политзоной (она тут недалеко, через шоссе). Всего-то дел — перейти на глазах у двух автоматчиков через запретную полосу, перелезть через забор, перейти шоссе, еще забор, еще запретная полоса (со своей охраной), ну а проволочные заграждения и вовсе не в счет. Перейти, конечно, зимой — по снегу, замаскировавшись простынями (и, само собой разумеется, оставляя на контрольно-следовых полосах следы). И вломиться ночью к нашим соузникам: здравствуйте, я ваша тетя! А ведь их зона — не наша, маленькая — у них и стукачи водятся.

Так чего же ждет от нас наша инициативная героиня? Что мы все как одна вдохновимся этой обреченной на провал, прямо придуманной для провала затеей? А уж она нас «на слабо» берет:

— Ну если вы боитесь, так я одна. Мне за наше дело жизни не жалко!

Тут бы, конечно, нам ее сорокасемилетнюю жизнь пожалеть и сказать: «Да что вы, Татьяна! Стоит ли так всем утруждаться, да еще и автоматчиков со стукачами по ночам тревожить? У нас и так переписка с мужской зоной налажена!»

— И рассказать — как, чтобы человек не беспокоился.