Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

На самом же деле Германия плелась далеко позади, во многом благодаря природному стремлению нацистских руководителей разделять и властвовать (см. главу 3). В отличие от «Манхэттенского проекта» под строго централизованным управлением генерала Лесли Гроувза, немецкие ядерные исследования курировались несколькими структурами, включая Артиллерийско-техническую службу, Национальный совет по научным исследованиям и даже Имперское министерство почты. Более того, скудные ресурсы распределялись между девятью соперничающими командами разработчиков, каждая из которых работала над собственной программой. Перед войной Германия была мировым лидером в области теоретической физики, что привело к созданию немецкими учеными в декабре 1938 г. теории деления атомного ядра, однако, поскольку многие ведущие ученые в этой области были евреями, плоды их труда все чаще отвергались нацистами как «еврейская физика».[152] Из примерно двадцати шести физиков-ядерщиков, работавших в Германии в 1933 году, более половины вскоре эмигрировали, в том числе и 14 нобелевских лауреатов (как состоявшихся, так и будущих); несколько человек из числа этих беженцев присоединились к «Манхэттенскому проекту».

К январю 1944 г. в Блетчли-Парк расшифровали несколько сообщений, касающихся разработки немцами баллистических ракет, но ни в одном из них не упоминалась урановая бомба. Сопоставив эти данные с информацией из собственных источников на континенте, МИ-6 и сотрудники программы Tube Alloys (заменившей в конце октября 1941 года «Комитет MAUD») пришли к выводу, что согласованного плана по созданию атомной бомбы у Германии не существует, однако американцы были недовольны такими результатами. По вполне понятным причинам Гроувз позже писал:

Только до тех пор, пока у нас не появится абсолютной уверенности в обратном, мы должны были предполагать, что наиболее квалифицированные немецкие ученые и инженеры работают над атомной программой при полной поддержке своего правительства, и что в их распоряжении находятся все ресурсы немецкой промышленности. Любое другое предположение было бы несостоятельным и опасным.[153]

Подполковник Джон Лансдэйл-младший, глава службы безопасности «Манхэттенского проекта», поручил создание подразделения по сбору разведданных полковнику Борису Пашу. Называлась эта новая структура греческим словом «Алсос» (от греч. – «роща»), что было намеком на имя генерала Гроувза (англ. grove – «роща»). Паш родился в семье русских эмигрантов, бегло говорил по-русски и люто ненавидел Советский Союз; он служил в разведывательной службе G-2 армии США. Научным руководителем операции «Алсос» был выбран физик Сэмюэл Гаудсмит из Мичиганского университета, еврей датского происхождения. К моменту высадки войск Союзников в Нормандии в июне 1944 года команда проекта прибыла в Лондон, на место своей работы.[154]

Хотя 30-й штурмовой отряд коммандера Флеминга и взаимодействовал с разными британскими и американскими спецподразделениями во время сицилийской и итальянской кампаний, гармонии в отношениях между группами прежде никогда не было, и перед высадкой во Франции все стороны заново распределили роли своих подразделений. Существенные изменения были внесены и в методику работы, но прежде всего, теперь общим девизом было скорее сотрудничество, нежели конкуренция. Приоритет отдавался выявлению потенциальных целей в Северно-Западной Европе, занесенных в «черные списки» 30-го отряда. Наиболее насущной задачей в начале лета 1944 года стало обнаружение пусковых установок самолетов-снарядов «Фау-1» – реально существующей причины слухов о немецком «чудо-оружии». Эти пусковые установки вновь и вновь появлялись на территории Северной Франции, несмотря на согласованную кампанию Союзников по их уничтожению путем бомбардировок.

Бойцы 30-го штурмового отряда проходили интенсивные индивидуальные тренировки: обучение языкам, прыжки с парашютом, взрывное дело, фотография, ведение уличных боев и даже – при содействии Скотланд-Ярда – обучение взлому замков и сейфов. Теперь отряд находился в полной готовности к операции «Оверлорд» и десантированию во Франции. Перед «Днем Д» всем бойцам отряда были выданы карточки-«индульгенции» с подписью «По приказу Верховного главнокомандующего союзными войсками в Европе генерала Эйзенхауэра» – он и возглавлял операцию в Нормандии. Основной же текст, набранный жирным шрифтом и заглавными буквами, гласил: «Предъявитель этой карты не должен встречать никаких препятствий в выполнении своей миссии со стороны военной полиции или других военных организаций».[155]