Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

Ударная волна военного переворота, названного «Освободительной революцией» (исп. Revolución Libertadora), прокатилась по всем нацистским поселениям и организациям Аргентины. Борман распорядился прекратить всякую деятельность на эстансии «Иналько» и в «Долине Адольфа Гитлера», и организовал переезд Гитлера в дом поменьше,[659] где тот мог жить в абсолютной тайне. Теперь, в сопровождении лишь доктора Отто Лемана, личного врача, и Генриха Бете, унтер-офицера с крейсера «Адмирал граф Шпее», Гитлер переселился в поместье «Ла-Клара» в еще более глухом уголке Патагонии. Во всей «Организации» только сам Борман знал, где теперь находился Гитлер; он держал это место в секрете от остальных соратников, которым сказал, что так будет лучше для безопасности фюрера. Теперь Борман снова полностью контролировал доступ к Гитлеру. Больной и стремительно стареющий, фюрер был теперь лишь проблемой, отвлекающей внимание крупного бизнесмена международного уровня Мартина Бормана, – проблемой, которую вскоре должно было решить само время: фюрер угасал, изгнанный даже из места изгнания.

Глава 23 Призраки в сумраке

О личном враче Гитлера, докторе Отто Лемане, известно мало. Его имя может с равным успехом быть и подлинным, и вымышленным. На основе имеющихся скудных документальных данных можно заключить, что он состоял в НСДАП с первых лет создания партии, но в военной иерархии не занимал какого-либо важного поста. В последние годы войны он, по всей видимости, был вовлечен в реорганизацию медицинской службы вермахта. Сам он говорил, что был взят в плен Союзниками сразу после войны, но после того, как бумаги на его арест были подписаны советскими властями, ему удалось бежать. По «крысиной тропе», контролируемой Ватиканом, в 1947 году Леман прибыл на эстансию «Иналько», где сразу же был назначен главным медиком «Долины Адольфа Гитлера». Леман был неразговорчивым человеком и, живя в «Центре», воздерживался от политических дискуссий, а досуг предпочитал проводить за чтением.

Мемуары, предположительно принадлежащие перу Отто Лемана[660] и описывающие его жизнь как врача фюрера, сохранил моряк с крейсера «Адмирал граф Шпее» Генрих Бете, с которым они вместе заботились о больном и престарелом Гитлере. Считается, что Бете передал «бумаги Лемана» капитану Мигелю Монастерьо, с которым подружился в конце 1970-х годов. Сам капитан с сожалением утверждает, что документы потерялись в одном из переездов, которых в его долгой жизни было немало. В вышедшей в 1987 году книге Монастерьо «Hitler murió en la Argentina» («Гитлер умер в Аргентине») изложена как информация из мемуаров Лемана, так и воспоминания Бете, которыми он поделился с капитаном (см. главу 18).

Мемуары Лемана в том виде, в каком они представлены в книге Монастерьо, не являются повествованием в строгом смысле слова. Они полны мистицизма, оккультизма и отсылок к радикальным мыслителям, стоявшим у истоков национал-социализма в Германии в 1920-х годах; судя по всему, Леман был хорошо знаком с многими из этих людей. Его странные отступления, в которых Гитлер предстает кем-то вроде медиума, посредника для оккультных сил, стремившихся уничтожить Землю, производят впечатление абсурдной апологии зла холокоста, за которым стояли конкретные люди из плоти и крови. (В одном месте Леман даже предполагает, что между Гитлером и британскими оккультистами состоялась «магическая битва»,[661] в результате которой последние сумели защитить свою страну от вторжения Германии в 1940 году.)

В книге «Hitler murió en la Argentina» содержатся и наблюдения Лемана за ухудшающимся здоровьем Гитлера, в чем сам Леман видел вину доктора Теодора Моррелля, практикующего врача и специалиста по лечению венерических заболеваний, которого в 1936 году фюреру представили его фотограф Генрих Гофман и Ева Браун, работавшая в то время ассистенткой Гофмана. Леман обвинял Моррелля в «рискованном применении наркотиков и других веществ сомнительного действия». Он отдавал должное своему коллеге за видимый успех в лечении желудка фюрера, но вместе с тем утверждал, что нервная система Гитлера, и без того уже достаточно расшатанная, после лечения Моррелля осталась «пораженной хронической болезнью», и что Моррель «серьезно отравил эту тонкую материю, которую нелегко восстановить». Леман также обвинял Моррелля в использовании галлюциногенных препаратов с целью усилить свое влияние на пациента.