Серый Ворон. Дорога к рыцарству

- Я сразу об этом тоже подумала. Да и видно было, что у многих дроу эта мысль также возникала. Ещё бы – каждая даже случайная царапина от стрелы или меча будет для врага смертельной! От такой мечты трудно избавиться. Поэтому я потребовала гарантий, что сами дроу не начнут применять отравленное смешанным ядом оружие. Это был самый трудный момент переговоров. Но Совет Старейшин дроу после совещания согласился с моими доводами – поскольку секрет нового яда уже знаком или станет вскоре знакомым обеим сторонам тысячелетней войны, применение нового яда одной из сторон сразу же вызовет ответную реакцию. Количество жертв войны многократно возрастёт, но в длительной перспективе ни одна из сторон не получит преимущества. И теперь самое главное, Пётр. Завтра в Круэн-Дарс отправится официальный гонец ДоримДарса с предложением о проведении переговоров на нейтральной территории – в старом священном для всех эльфов храме Эллинаса в Вечном Лесу. Переговоры между светлыми и тёмными эльфами! Такого не было уже сотни лет!

- Переговоры по поводу неприменения нового яда? – уточнил я.

- Инициатором переговоров стал верховный жрец храма Эллинаса в ДоримДарсе. Достаточно молодой по меркам эльфов, он заменил убитого пару лет назад Авинеласа на посту верховного жреца. Этот верховный жрец заявил, что чувствует приближение непонятной угрозы, природу которой не может разобрать. Какие-то изменения происходят в божественном равновесии, грядут смутные времена, и жрец считает, что это представляет угрозу для всех эльфов – и тёмных, и светлых. Поэтому жрец хочет встретиться со своими коллегами из храма Эллинаса в Круэн-Дарсе, а новый яд это лишь предлог для встречи непримиримых врагов. Думаю, им есть о чём поговорить. За сотни лет у эльфов накопилось множество тем для обсуждения.

Камилетта была горда проделанной работой, и я её полностью поддерживал. Между тем, нам нужно было поторапливаться, если мы хотели успеть вернуться в замок сегодня. Поэтому мы собрали вещи и направились к выходу из города. Провожать нас вышли многие эльфы-дроу. Нам желали счастливого пути, нам дали корзину продуктов в дорогу и даже подарили запасную лошадь. Я было удивился лошади и стал отказываться, но Камилетта мне прошептала:

- Так надо, не спорь. Дроу не могут просто так выдать лошадь для Арбель – как-никак, она их враг. Но и показаться в наших глазах несправедливыми они тоже не хотят – всё-таки светлые эльфы Круэн-Дарса выделили-таки лошадь для их раненого соплеменника.

Арбель стояла у самого входа в туннель, в стороне от всех. Эльфы-дроу её демонстративно не замечали. Из всей одежды на девушке осталась лишь тонкая светлая рубашка, порванная и испачканная в нескольких местах пятнами ржавчины и грязи. Оружие ей не вернули, куртка и сапоги также отсутствовали. При нашем появлении эльфийка тихо подошла, стараясь не поднимать головы. На ногах и руках Арбель были отчётливо видны следы от верёвок и многочисленные синяки и ожоги, один глаз девушки не открывался из-за огромного фингала в пол-лица. Камилетта достала из своей сумки длинный плащ и предложила освобождённой пленнице. Арбель сразу же завернулась в него, прикрыв наготу.

- Верхом ехать сможешь? – поинтересовалась дочь герцога.

Арбель молча кивнула, вставила ногу в стремя и запрыгнула в седло. К нам подошёл Фириат, до этого он долго о чём-то разговаривал со своим братом. Тёмный эльф неодобрительно покосился на Арбель, но вслух ничего не сказал. Наша четвёрка проехала сквозь туннель и выехала на горную тропу.

Погода испортилась. Если над ДоримДарсом было просто облачно, то с другой стороны горы шёл противный дождь с мокрым снегом и дул пронизывающий холодный ветер. Мы молча поскакали вперёд по раскисшей дороге. Я держался по правую руку от Камилетты, стараясь отставать на половину корпуса лошади. Сразу за нами скакал угрюмый Фириат, а Арбель замыкала нашу процессию.

Эльфийка постоянно отставала, и нам приходилось периодически останавливаться и поджидать девушку. Обычно очень придирчивая в вопросе скорости движения и крайне раздражительная по отношению к отстающим Камилетта на этот раз ни единым словом, ни даже жестом или выражением лица не проявила своего недовольства. Когда в очередной раз мы остановились поджидать отставшую, Арбель вдруг разрыдалась в голос:

- Я сама себя презираю! За то, что предала своих. За слабость и трусость. За то, что не справилась. За то, что испугалась. За то, что вместо почётной смерти выбрала жизнь презираемой служанки... Мне стыдно, что я не умерла!

- Езжайте вперёд, – приказала Камилетта мне с Фириатом. – Мы с Арбель поедем следом.

Тёмный эльф презрительно посмотрел на плачущую эльфийку, сплюнул и поскакал вперёд. Когда я нагнал его, Фириат задумчиво проговорил: