Сержант без промаха

— Иди сюда! Иначе прикончу на месте! Быстрей! — Повинуясь повелительному голосу Тихонова, тот поплелся к машине. Когда человека подняли за шкирку на машину, он оказался мальчиком лет пятнадцати-шестнадцати. Глядя на сопляка, тут же переменили тон. Пацан итак еле сдерживался, чтоб не расплакаться. Он объяснил, что едет в ремесленное училище и, порывшись в кармане, достал направление. Тихонов документ признал липовым и по его предложению пришлось ехать обратно и сдать подозрительного малого в штаб дивизии. Поэтому снайперы 179-й в пункт сбора — Рудню — прибыли с небольшим опозданием.

— Хлопчики, где же так задержались? Чуть дом не прозевали. Полувсерьез, полушутя встретил их полный пожилой старшина.

Верх мечты солдата — переход из окопа в землянку. А дом для него — это уже рай. Участники слета помылись в бане, поели из своего пайка, прослушали программу слета, затем их тот же полный старшина стал разводить по домам. Представители двух дивизий остались в большом доме. Дверь дальнего домика старшина открыл снайперам 179-й. Действительно рай: светит электрическая лампочка, кровати заправлены по-домашнему, белоснежные наволочки, одеяльце, простыня… — просто роскошь. На кухне — бачок с водой.

— Н-да_

— Ребята, мы же домой приехали! Смотрите!!!

— Лучше не придумаешь!

Каждый по-своему высказывал восторг. Федор не спал в постели уже полтора года. При виде чистой постели глаза сами собой стали закрываться, как загипнотизированные. Лишь помнит, как начал раздеваться, и проснулся от сильного дергания за плечо. Вскочил на ноги и увидел Тихонова, тоже поднимающегося с постели, а остальные сладко спали. Одеваясь, с досадой посмотрел на свои валенки, оставшиеся на том же месте, где скинул вчера. Но, взяв их в руки, обнаружил, что в тепле они просохли. Федор сладко потянулся. На улице чувствовалось, что мороз смягчился. С неба, затянутого облаком, нехотя падают снежинки. Федор сильно вдохнул, затем, отгоняя немоту тела, резко подпрыгнул. Затем обернулся в сторону большого дома. Кругом такая глухая тишина, что в ушах звенит.

— Эй, друг, и здесь уши навострил? Обернувшись на голос, узнал Острикова — коренастого мужика с походкой вразвалку.

— Да нет, просто так_

— Тишина-то какая, а?

— Тихо_ Очень

"Оказывается, в тишине и шагов не слышно", — подумал Федор, взявшись за ручку двери, и вдруг вспомнил о винтовке. Обычно он ставил винтовку у входа справа, чтобы не запотевала, когда ее вынесешь на мороз. И сейчас первым делом схватился за правую сторону. Точно, стоит! А прибора нет… Вечером выронил что ли? Когда выходили из столовой, точно был. Где же мог выпасть? Хотел было сказать Тихонову, но воздержался. Молча пошел заправлять койку и с досады дернул подушку. Ой-ка, вот он, прибор, под подушкой! Что это, голову начал терять?.. Нет уж, впредь надо строже следить за собой. Федор быстро вставил прибор к винтовке и, умывшись, стал завтракать из пайка.

— Почему мы так рано встали? — Спросил у Тихонова.

— Старшина приходил, велел нас с тобой разбудить. Майор Попель должен придти.

В половине девятого майор Попель уже был в группе снайперов 179-й дивизии.

— Здравствуйте! Рад встретиться со старыми знакомыми. — Приветствовал майор Тихонова и Охлопкова, широко улыбаясь и здороваясь с ними за руку. Рас сказывайте, как живем, как воюем? Что нового в тактике и методах снайперского дела?

Трудно что-либо сказать. Например, что расскажет Федор? Декабрьское наступление шло двадцать дней, но заметного продвижения не было. 25 ноября минут 20 грохотала наша артиллерия. Затем поднялись с криком "ура!" и внезапным ударом отбросили врага на три километра. На большее не хватило сил. Конечно, кое-какие изменения в снайперских делах есть. Об этом майор, видимо, и сам знает. А он все спрашивает. Тихонов рассказывал майору, как четверо снайперов, ведя групповой огонь с фланга, остановили атаку целого взвода противника. Попель дотошно расспрашивал и Охлопкова. Особенно интересовался взаимодействием двух снайперов — Охлопкова и Ганьшина — в общей цепи пехоты, ведущей наступление.

— Подожди, Охлопков, значит, вы идете обычными перебежками: один встает и бежит, а другой его прикрывает. Так?

— Да.

— Тут есть какая-нибудь особенность от привычной перебежки?

— Да нет. Просто мы оба лучше знаем, на каком от резке чего больше всего остерегаться. Так, Ганьшин без ошибочно чувствует опасность. С ним легко.

— Как это чувствует?

— Как сказать-то? Ну, каждый из нас страхует друга, как себя лично. Мы не прячемся друг за друга. Вот и предугадываем.

— Снайпера можете узнать?

— Можно. У хорошего стрелка пуля летит не так, как у простого. Например, только соскочил с места, а пули пролетели, чуть не задев тебя, с одинаковым свистом. Тогда считай — перед тобой снайпер.

— А Ганьшин тоже по свисту определяет снайпера?