Сержант Глюк

– Вот видишь, – заключил Костян, – патроны у тебя виртуальные, в нашей реальности не действуют.

– Черт, дерьмовые патроны! – перешел сержант на язык воюющего солдата.

– Не переживай, – Костян вышел с байком на лестничную площадку. Входную дверь запирать не стал, а просто прикрыл за собой, чтобы ее не сломали полицейские. – Все равно ты ненастоящий.

– Не понял, сэр?

– Или кто-то из нас ненастоящий.

– Но мы же друг с другом разговариваем, значит, мы оба настоящие! – Глюк спускался по лестнице вслед за Костяном.

– Если я соглашусь, что ты настоящий, это будет означать, что у меня поехала крыша. Предполагаю, в моем сознании ты пребываешь в статусе субличности. Но это еще требует проверки.

Спустившись с третьего этажа, они вышли из подъезда в небольшой двор. На улицу из двора вел проход в подворотне. Неподалеку от подворотни стояла скамейка, которую в этот утренний час уже занимала дворовая гопота, детки имперских службистов низшего звена. Компания явно собиралась на какое-то дело. Гарантированная наследственная карьера создавала в их головах гремучую смесь безделья, агрессии, наглости и безнаказанности. Они уже почувствовали вкус сословной привилегированности и жаждали первой крови.

Впятером, с банками утреннего пива в руках, они сидели на скамейке и стояли вокруг нее, отирая со всех сторон. Когда-то они пробовали приставать к Кате, но Гранит Романыч, встревоженный ее телефонным звонком, вышел во двор с ружьем и устроил над их головами стрельбу крупной дробью. Всех как ветром сдуло, на время они присмирели, а Гранит Романыча спасла в тот раз справка из ЦРУ.

С тех пор гопота затаила злобу на всех Нечаевых.

Желая побыстрее миновать скамейку, Костян сел на байк и покатил по тротуару мимо.

– Дай покататься, дядя! – услышал он развязную простуженную хрипотцу.

– Не даст, – ответил кто-то другой. – Деду пожалуется.

– А дед щас как выскочит с берданкой! – нервозно заржал третий.

– Не выскочит, – со знанием дела сказал четвертый. – Дед всю ночь за гаражами пил. Сейчас, поди, дрыхнет, пьяный.

Костян попробовал, не обращая внимания, проехать. Но один из гопоты загородил дорогу, а двое других схватились сзади за седло и остановили байк. Костяну пришлось спешиться.

Вожак гопоты, более крупный и наглый, лениво потягивая пиво, миролюбиво сказал:

– Ладно, отпустите его, пусть едет.

Костян, взяв байк за руль, пошел в сторону подворотни.

Как только вожак оказался за спиной Костяна, жестикуляцией рук он дал знак остальным: окружать и брать его будем в подворотне, где нет лишних глаз, и деваться Костяну будет некуда. Компания гопников двинулась вслед за Костяном в подворотню. Ситуация для него складывалась неприятная.

11

Я тоже понял, что ситуация для Костяна складывается неприятная. Подворотня заканчивалась решетчатыми воротами с калиткой на электронном замке. Пока будешь набирать код замка – догонят. Значит, наилучший вариант – уклониться от конфликта и убежать – отпадает.

В подворотне парни окружили Костяна, прижали его к стене, забрали велосипед и передали трофей стоявшему поодаль вожаку. Затем все четверо начали угрожающе приближаться к Костяну. Медлить было нельзя, мое бездействие могло причинить Костяну еще больший вред, чем потеря велосипеда. Как простой сержант, я считаю, если противник отнимает у меня мое имущество, то он не имеет права на жизнь. И, как профессиональный боец киберреальности, я должен действовать жестко и цинично.

Чего Костян ждет? Чуда? Сейчас они начнут делать из него фарш. Нельзя, нельзя пропускать ни первого выстрела, ни первого удара! Вынужденно соглашаюсь с Костяном, -для выживания здесь не надо ждать приказа. Значит, беру управление ситуацией на себя. Но как? Окажись я в их мире, эту смешную проблему я решил бы, едва пошевелив пальцем. Но как оказаться в их мире? Я должен помочь своему всемогущему Богу, который сейчас крайне нуждается в моей защите! Для меня это вопрос жизни, смерти и чести!

С мыслью о Боге мгновения вдруг растянулись для меня, я почувствовал отдаленное развертывание Вечности, центр моего сознания начал стремительно сближаться с мозгом Костяна, мою голову вдруг словно взорвало изнутри! И я… ощутил измененное состояние телесности! Мое тело – могучего сержанта элитных коммандос – отошло в моем сознании на второй план. Я понял, что оказался в телесности Костяна, весьма, по первому впечатлению, тщедушной. Что ни говори, а не та игровая консоль, хлипкая. Но своих богов не выбирают и не обсуждают.