Сержант Каро

— От кого? — спросил недоуменно Ваан.

— От коммунистов, — отчеканил Браун.

— А вы спрашивали об этом у самих армян?

— Что?! — вскричал штурмбанфюрер. — Этого еще не хватало.

— Армяне давно определили свое место в этом и во всех последующих испытаниях, герр Браун.

Тяжело дыша, эсэсовец сделал шаг вперед. Казалось, он сейчас ударит, но он криво усмехнулся и сел.

— А о себе что скажете?

— То же самое.

— А именно?..

— Где мой народ, там и я. Его борьба — моя борьба.

— Отлично! — процедил сквозь зубы Браун. — Отлично.

Затем нажал кнопку звонка. Вошли два рослых штурмовика и замерли за спиной у пленного.

— Надо постараться, чтобы герр лейтенант стал нашим другом… Обработать!

Один из штурмовиков схватил Ваана за ворот и поднял со стула. Другой распахнул дверь.

«Обрабатывали» несколько дней кряду. В больницу Ваан уже не вернулся. Большую партию пленных перевезли в товарных вагонах в Польшу, в концентрационный лагерь близ города Возня, именуемый «Возненский учебный пункт».

— Национальность?

— Армянин…

— В распоряжение Брауна.

Так Ваан оказался среди земляков. Более полутора тысяч военнопленных находились за колючей проволокой. Поползли слухи об армянском легионе.

— Какой еще легион?

— И что он будет делать?

— Воевать с Советским Союзом.

— Ну да?..

— Вот-те и «ну да»!..

«Выходит, — раздумывал Ваан, — я должен воевать против своих. Против самого себя. Чушь!»

В таком душевном смятении Ваан неожиданно встретился с подполковником Саядяном, знакомым ему еще по Еревану лектором университета. Добро! Они быстро поняли друг друга. Судьба свела их снова. Надо бороться! В Возненском концлагере создавалась подпольная организация. Руководство ею взял на себя подполковник Саядян.

Были на учебном пункте и отпетые негодяи — «охотники» за врагами рейха. Малейшее подозрение — и пленных расстреливали. Саядян принял меры предосторожности: несколько провокаторов было ликвидировано.

Пропагандистская машина немцев обрабатывала умы военнопленных. Командным составом занимался лично Браун.

Ежедневно на пункт прибывали все новые партии пленных. Прибывшие, хоть и осторожно, искали — кому бы открыться. Пора было действовать.

Весь день, непрестанно ругаясь, бродил по плацу ленинаканец Хев Минас. Он один никого не боялся. Хев по-армянски — тронутый.

— Эй, слыхали новость?

— Что там еще?..

— Вызвали меня к начальнику.

— Тебя-то зачем, Минас?..

— Спрашивает он, значит, кто я по профессии. Я и говорю — кузнец. Говорит, сменить надо тебе профессию. Теперь не подковывать, а пленным под ноги обмылок подбрасывать надо.

— Что ты там мелешь, Минас?

— Муку для таких, как ты, ослов. Или не ясно тебе, о чем я говорю?

— А короче?

— Короче — чтобы шпионил я…

— Вот как! — унялся собеседник Минаса. — А ты что ответил?

— Ладно, сказал, дорогой начальник, всю жизнь о такой работе мечтал. Большое вам спасибо. Будет сделано, — кто что скажет, так я вам сразу и донесу. Уж очень они все обрадовались. Как там этого чернявого поганца зовут? Да, Браун; так он меня еще и папиросой угостил, и по спине похлопал: «Молодец, армен…»

— А что потом?..

— Вчера пошел я к нему. Сказал, новость есть. Завел он меня в заднюю комнату, окна закрыл и засел писать, что скажу. Говорю, что Сехпосяну Сехпосу ночью сон приснился, и он мне его рассказал, будто навестил Гитлер наш лагерь, принес буханку белого хлеба и кусок апаранского сыра, дал мне, наелся я. А как глаза протер, гляжу — съел половину соломы из своей подушки. Этот Браун обиделся, сказал — такие вещи нас не интересуют, сказал, узнавай, кто ругает Гитлера, кто недоволен нами. Я знал тут одного, что вербовкой занимается, уж больно он весел был в последнее время. Так я его и назвал…

— Кто, кто это?..

— Никаких «кто». К стенке его уже поставили. А теперь я вам скажу по секрету, если хоть один из вас при мне не будет ругать Гитлера, того я Брауну, этому дьяволу, назову следующим.

И отошел, напевая:

Там, где плещет Арпачай,
Я влюбился невзначай!
Где ты, милая, приди,
Припади к моей груди…

Подполье зашевелилось. При невыясненных обстоятельствах исчезла двое военнопленных, один из них — Арто, ходивший в надзирателях. Расследование немцам ничего не дало. По лагерю поползли слухи, что Арто предатель и доносчик, виновник многих арестов. Не дремал и враг. Штурмбанфюрер снова вызвал Ваана. Принял его подчеркнуто любезно. Из-за стола навстречу поднялся. Пенсне снова заняло свое место, и правый глаз Брауна увеличился вдвое, нет, втрое.

— Слушаю вас, герр Браун…

— Есть у меня одна идея, так сказать, план большого начинания. И вы должны помочь мне. Это в ваших силах.

Браун поделился своей «идеей». Разговор шел о превосходстве германской расы, о «новом порядке» в Европе. Говорил в основном Браун: