Сержант милиции (Часть 2)

- Что же сейчас? - спросил Николай, начиная понимать причину такой резкой перемены в ее настроении.

- Что сейчас? - Наташа подняла голову, и лицо ее вдруг стало строгое и даже гордое. - А сейчас, когда я сравнила себя с Катюшей, то поняла, что я не стою ее ногтя.

Сказала и резко отвернулась.

- Не нужно об этом, Наташа.

- Не нужно? Нет, нужно! Она сильная! Она не побоялась любить бывшего вора! Мне стыдно. Больно за себя! Ведь я тоже тебя любила. Но я испугалась, послушалась матери... А Катя не стыдится. Она из-за него даже ушла от родителей. А вот я тогда не могла этого сделать. Ведь ты об этом подумал, когда читал письмо? Скажи, об этом?

- Наташа...

- Нет, ты скажи - можно любить такую?

- Какую?

- Такую, как я? Такую, которая ушла от тебя, когда моя любовь тебе была особенно нужна, и которая пришла к тебе теперь, когда ты...

- Такую, как ты, любить можно, - сухо перебил ее Николай и отвел взгляд в сторону.

Наташа подняла на него глаза и положила руки на его плечи. Так она делала всегда, когда ей становилось невмочь сдерживать чувства. Взгляды их встретились.

- Коля, ты меня любишь?

Николай молчал.

- Любишь все так же?

Молча Николай продолжал смотреть ей в глаза.

Это молчание и пристальный взгляд, в котором, как ей показалось, затаились и любовь, и тоска, отмело все печальные думы. Наташа вся точно преобразилась. В одну минуту к ней вернулась ее восторженная радость, которой она кипела перед тем, как Николай прочитал письмо.

- Коля, милый, если б ты знал, как я сейчас счастлива. Как я завидую поэтам. Так и хочется говорить стихами! Смотри, Наташа порывисто повернула голову, вон Кремль. Вон купол нашего университета! Даже Каменный мост виден отсюда. Помнишь последнюю встречу на нем?

- Я помню каждую нашу встречу. Даже школьные. Могу наизусть повторить все, что ты говорила восемь лет назад.

- Коля, потуши свет. Посмотрим на Москву из темноты.

Николай потушил. Теперь город выглядел еще красивей. Он полыхал заревами световых реклам, переливался волнами разноцветных огней и казался бесконечным. Плечом к плечу они стояли у каменных перил балкона и молчали.

А цепи огней, то плавно поднимаясь, то круто опускаясь, обозначая контур земного рельефа и высоту зданий, убегали к горизонту и, образуя в ночном небе своим мягким отсветом подобие голубого сияния, тонули вдали. Вся жизнь и дыхание многомиллионного города, как в магическом кристалле, отражалась в огнях. Огни зеленые, огни красные, огни желтые, просто огни... Они мерцали, плыли, дразнили, манили...

- Коля, - заговорила Наташа первой, - у тебя бывали такие минуты, когда большего, лучшего ничего не хочется, когда даже страшно подумать, что в твоей жизни может хоть что-нибудь измениться?

- Бывали.

- Часто?

- Не очень.

- А сейчас?

- Не знаю...

- А у меня это сейчас. Пусть будет так вечно! Красиво и ты рядом.

Наташа повернулась к Николаю и снова положила ему на плечи руки.

- Нагнись, я тебе что-то скажу, - прошептала она.

Николай слегка склонил голову. Наташа прикоснулась губами к его щеке и также шепотом, стыдливо проговорила:

- Если у нас будет сын, он обязательно станет таким, как ты. Я так хочу.

Николай хотел ответить, но промолчал и только мягко отстранил ее руки.

Его минутное замешательство и растерянность не ускользнули от Наташи, но истолковала она их по-своему.

Желая доказать, как она любит Николая, Наташа подошла к телефону и позвонила матери, что ночевать домой не придет.

Этот разговор Николай слышал. Он вошел в комнату и включил свет.

- Наташа, не нужно, ты должна пойти домой, - сказал он виновато и впервые заметил у нее под глазами мелкую сетку морщинок. Раньше их не было.

- Почему? - Глаза Наташи округлились, в них застыло неясное предчувствие большой беды, которая уже чем-то дала знать о своем приходе. В какой-то миг она прочла во взгляде Николая совсем незнакомый ей холодок и страх. Это было выражение глаз человека, который скорее может пожалеть, чем полюбить. - Я люблю тебя! Я хочу быть всегда с тобой. Все эти три года я была верна тебе...

- Уже поздно... - голос Николая прозвучал отчужденно.

- Как поздно? Ты о чем говоришь?

- Об этом лучше после, а сейчас я провожу тебя...

- Нет, ты об этом скажешь сейчас. Ты не имеешь, права молчать, - с дрожью в голосе проговорила Наташа.

Николай достал папиросу, долго мял ее пальцами. Закурил.

- Я женат! - сказал он внезапно. Сказал сухо, резко, точно, размахнувшись со всего плеча, расколол огромным колуном сухое осиновое полено. - Ты знаешь, что я любил тебя. И знаешь, как любил! Как бы мы были счастливы, если бы захотела ты. Впрочем, что говорить об этом сейчас, когда уже все решено...

В комнате повисла гнетущая тишина.

- Зачем же ты тогда пришел? - Наташа, как слепая, ощупала спинку стула и, не сводя глаз с одной точки, бессильно опустилась на него.

- Лена написала, что ты больна, а больных друзей навещают.

"Женат", - губы Наташи дрогнули в кривой и горькой усмешке.