Сержант милиции (Часть 2)

- Будьте смелее, старший лейтенант, проходите, садитесь, - театральным жестом пригласил Долинский. - С вами мы, кажется, еще не имели чести быть знакомыми.

- У вас плохая память. Мы уже знакомы, - ответил Захаров, с трудом сдерживая поднимающийся гнев.

Любопытство и удивление на лице Долинского на этот раз были уже искренними.

- Что-то я вас не припомню. А впрочем, впрочем... ваше лицо мне тоже знакомо. Но я, право, затрудняюсь. Эдик, ты ничего не можешь сказать на этот счет?

- Где-то и я встречался с вами, но убей - не помню.

- Хорошо, я вам напомню. Встаньте, пожалуйста, нехорошо так встречать начальство.

Долинский и Фетисов с усмешкой переглянулись и продолжали полулежать.

- Встать! - негромко, но властно приказал Захаров.

Медленно поднимаясь, Долинский протянул гнусаво и с ехидцей:

- Пожалуйста! Если начальству так угодно, мы повинуемся. Эдинька, встань, не гневай начальство. Начальство нужно уважать.

Долинский и Фетисов вразвалку стояли перед Захаровым и с вызывающе-наглой улыбкой смотрели ему прямо в глаза.

- Это было три года назад, - спокойно начал Захаров, - ровно три года. Вечером в летнем ресторанчике Парка культуры и отдыха посетители пили вино, играл джаз. Напротив вашего стола с дорогими винами и закусками стоял маленький скромный столик с одной бутылкой десертного вина и мороженым. За этим маленьким столиком сидел молодой человек, сержант, а с ним была девушка, его невеста. Она была молодая и красивая. Вам она понравилась...

И Захаров напомнил историю, которая три года назад произошла в Центральном парке культуры и отдыха. Наигранный фарс, высокомерие и меланхолическое выражение точно ветром сдуло с лиц арестованных. Не вразвалку, а навытяжку стояли они теперь перед старшим лейтенантом.

- Вспомнил...

- Как сейчас помню...

- Вспомнили? Хорошо! - раздраженно и резко сказал Захаров. - Запомните и другое: как начальник уголовного розыска, я требую, чтобы вы строго выполняли режим тюремной камеры и ни словом, ни жестом не смели оскорблять дежурную службу. Студенты! - Захаров засмеялся. - Какие вы студенты? Мелкая шпана, убийцы, трусы!..

Окинув взглядом камеру, он вышел.

Поднявшись к себе, Захаров увидел у дверей кабинета родных и родственников арестованных. Это были почтенные и уже немолодые люди, на которых обрушилось большое несчастье. Руки родственников были заняты пакетами с провизией и узлами с бельем и платьем. А одна из женщин держала даже большой сверток постельного белья. По тому, как с ней разговаривала дама с веером, можно было без труда догадаться, что это домработница.

Без вещей пришел лишь один седоусый полковник в отставке. Опираясь на палочку, он стоял у окна и курил трубку. Заговорил полковник только тогда, когда увидел, как седой Долинский, вздрагивая плечами, несколько раз всхлипнул.

- Профессор, не убивайтесь. Горю этим не поможешь.

Профессор поднял влажное от слез лицо, как рыба, хлебнул ртом воздух и хотел что-то сказать, но в это время к ожидающим обратился Захаров:

- Прошу, заходите.

Пока Захаров молча листал страницы уголовного дела No 317, в кабинете стояла тяжелая тишина. Взоры всех были обращены на папку, как будто в ней одной содержался ответ на вопрос о судьбе их сыновей.

- Граждане, надеюсь, вы понимаете, зачем вас пригласили. По документам предварительного следствия я ознакомился с характером преступления ваших сыновей. - Говорил Захаров тихо, спокойно, внимательно всматриваясь в окаменевшие лица сидящих. - Скажу вам откровенно - утешить вас мне нечем. Но об одном хочу просить вас. Вы грамотные люди и, надеюсь, понимаете, что судьба арестованных теперь решается не вашим родительским участием, а советским законом. С заботой о своих детях вы опоздали. Это одно. Второе. Должен предупредить вас, что в Уголовном кодексе есть особая статья о взятках. Вам, гражданин Долинский, это известно?

- Простите, но я вас не понимаю... Что я такого сделал? - волнуясь уже за себя, пролепетал Долинский.

- Как вы могли пойти к матери убитого Васюкова и предлагать ей деньги? Разве может ваше горе сравниться с ее горем? Ведь она потеряла единственного сына! Она на грани помешательства, и вы пытаетесь доканать ее какой-то грязной коммерческой сделкой!

- Товарищ начальник, - хотел возразить трясущийся Долинский, но Захаров продолжал, не обращая на него внимания:

- Бесчеловечно! Уже не говоря о том, что это преступно. За убитого сына предлагать деньги! Смотрите, гражданин Долинский.

Захаров закурил и продолжал уже более спокойно:

- Вы возмущаетесь, что ваш сын спит на твердом топчане. Вы даже сюда принесли ему перину. Прекратите это, гражданин Долинский, иначе вас лишат права свидания с сыном. По советскому закону тюремный режим для всех преступников общий. А если говорить честно, то ваши сыновья не заслуживают даже такого отношения, которое они видят здесь, в камере предварительного заключения. Ведут они себя нагло.

- Товарищ начальник, Сеня больной. У него вегетативный невроз, - вставила Долинская, не переставая махать веером.