Сержанту никто не звонит (Сборник)

– Когда нормальные люди творят то, что творим мы – поневоле хочется сойти с ума… И уж лучше я буду считать себя психом, чем дерьмом.

– Рауль?

– Да, Франко.

– Армейцы попробуют договориться с жанами. За нашей спиной, естественно. Жаны пообещают им свободный выход из города, – я помолчал, – И, скорее всего, не обманут. Только нам их верность слову до одного места.

– Нас не выпустят?

– Нет, Рауль. Мы же миротворцы, кровавые псы…

– Плюшевые кролики с ножами, Франко. Мы приходим и…

– Начинается праздник, – закончил я. – Ты прав, Рауль. Я что-нибудь придумаю.

– Майор О'Коннор?

– Какого черта вы меня вызвали?! Я кажется, ясно сказал…

– Не надо скрывать свои чувства, майор. Я вам неприятен? Или это еще мягко сказано?

– Ты – чертов нацист!

– Правильно, майор, – я улыбнулся. Артиллерист замолчал. В последнее время моя улыбка странно действует на людей. – А еще я псих. Думаете, ваш маленький тет-а-тет с жанами вас спасет? И вас пропустят к космодрому? Да, да, я все прекрасно знаю.

– Полковник Джанелли…

– Вопрос в другом, – мягко вклинился да Корсо. Молодец, капрал! – Вы доверяете жанам?

С минуту О'Коннор молчал.

– Нет.

Дикая горечь. Боль.

– Сержант?

Так, попробую встать. А, черт! Почти ведь получилось…

Я вытер губы рукавом и посмотрел на да Корсо снизу вверх.

– Что, капрал, первый раз видишь, как человек выблевывает свою совесть?

Молчание.

– Значит?

– Значит, я обманул нашего доброго майора. Понятно, капрал? Обвел вокруг пальца. Кинул. Облапошил.

– Сержант, вы же дали слово?

– Верно, капрал. И тем самым подставил ребят из шестой мотопехотной. Это хорошие парни… мне жаль. Но мне в сто раз дороже один зануда Джиро из второго взвода, чем вся их шестая мотопехотная.

Понимаешь, да Корсо? Есть свои и есть чужие. Нельзя любить все человечество – можно любить конкретных людей. И все. Весь мать вашу гуманизм.

– Рауль?

– Да, Франко?

– Мне нужен человек, с которым говорил Рамирес перед смертью.

– Подожди! Значит, переговоры все-таки были? Ты уверен?

– Уверен. Первым этапом армейцы сдали жанам… угадай, кого? Правильно. А лейтенант думал, что идет на переговоры… Полковник прав, Рамирес был хорошим офицером.

Я отхлебнул кофе, поморщился. Черт, опять желудок ноет…

– Рауль? Делай, что хочешь, но – мне нужен этот человек.

– Сержант! Мы ее нашли.

– Ее?!

Семь лет, Рени. И вот я здесь. Сорок второй этаж, «Тур-д'Эфель», Новый Лиссабон – а за окном идет дождь и сверкают молнии. Бутылка. Коньяк. Ты же знаешь, я почти не пью. Ты все обо мне знаешь. Пусть я хреновый рассказчик, но ты отличаешься редким умением слушать, не перебивая. Да, и я нашел твоего сына. Это было нелегко, но я нашел. Беженцев с Ла Либерти… впрочем, это уже неважно. Я видел его сегодня, но не смог подойти. Прости. Я сделаю это завтра, хорошо?

Мальчишке девять лет и у него твои глаза.

Как думаешь, хороший бы из меня получился отец?

Иногда я представляю, что мы с тобой – муж и жена. Смешно, правда? У меня работа с восьми до пяти, серый галстук, у тебя – домашние заботы и смешные белые носочки, которые сводят меня с ума. Иногда мы занимаемся с тобой любовью на кухне – и это еще лучше, чем в первые дни после свадьбы. Наш сын играет в футбол с ребятами да Корсо и ухаживает за дочкой О'Коннора – Марсией. У нее рыжие волосы и смешной короткий нос…

Да Корсо убили во время прорыва, а О'Коннор застрелился.

К нам приезжает в гости Рауль, которого все мальчишки нашей улицы зовут «дядей». Он смеется так, что грохочут стекла, и затевает с пацанами игру в супергероев…

Рауль стал большим начальником.

А вчера звонил Рамирес, которого мы за глаза зовем… Впрочем, он действительно хороший офицер. И неплохой человек, хотя и зануда.

Знаешь, меня уволили по состоянию здоровья… Впрочем, ты все обо мне знаешь.

Я помню твой смех – хотя ни разу не видел тебя смеющейся. Я помню твою улыбку, твои глаза… да я помню. Помню, как ты откидывала прядь волос и ворчала «Франко, ты невозможный!». И еще помню, что знал тебя всего двадцать семь минут. Наверное, это бред. Это точно бред.

…уж лучше я буду считать себя психом, чем дерьмом.

Я подойду к твоему сыну завтра, хорошо? Скажу: привет! Я смогу. Он вырастет и изменит мир. За да Корсо и О'Коннорса, за Рамиреса и Джиро, за нас с тобой…

И тогда у меня, старшего сержанта Франко Соренте, 8-ая бригада коммандос, ООН, ВКС, останется одна привилегия…

Любить конкретных людей. И все. Весь мать вашу гуманизм.

ИЗМЕНЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Ледяное пламя

– Восемьдесят восемь!

– Восемьдесят восемь, брат.

Вальтер, в обычной жизни: Илья, вскинул сжатый кулак от сердца и вправо. Я ответил тем же. И почувствовал укол совести, увидев в глазах мальчишки неприкрытое обожание. Холдо! Почти как Хэндо, герой культового «Romper Stomper». Самый старший, самый крутой, самый-самый. Настоящий лидер, харизматическая личность…

Расчетливая сволочь, притворяющаяся другом.

Мы пожали запястья – по традиции вайт-пауэров. Стукнулись грудь в грудь. Вальтер – парень здоровый, мышцы накачал так, что чуть рубаху не рвут, ростом же намного выше меня. Но – преклоняется. Вирус какой-то, что ли?