Сержанту никто не звонит

— Нет, все в порядке. Устал просто… — я кивнул фельдфебелю: заворачивай обратно. Что это? Только Ульман знает. — Слушай, Вигельт, а нужники вы проверили?

— Ээ…

— Нет?!

— Виноват, господин лейтенант! — Вигельт подмигнул, сообразив. — Забыли, господин лейтенант. Сейчас же проверим, господин лейтенант…

— Пошли.

— Смотри, — сказал Вигельт. — Смотри, Лангер. Вот твой второй цилиндр. Только тихо, не спугни…

Тонкая девушка в полосатой робе сидела на корточках. На руках — малыш, завернутый в тряпки. Девушка что-то тихо напевала по-русски…

— Она его вон под тем кустом прячет, — едва слышно сказал Кнапп. — Ребята посмотрели: думали сначала, что банка из-под тушенки, а там — фотография. И написано: ариец, мальчик, четырнадцать штук. Что это за «штуки» такие? И про возраст что-то… А, вспомнил! Шесть с половиной месяцев. Только почему-то минус шесть с половиной. Чтобы это значило, лейтенант?

— Тихо вы! — шикнул Вигельт. — Прости, Лангер.

— Ничего. Значит, этот цилиндр целехонек?

— Так точно.

— Представляешь, лейтенант, — зашептал Кнапп. — Кто-то из техников наклеил фото ребенка на этот цилиндрик… А она ему песенки поет. И сказки рассказывает. Я по-русски хорошо понимаю. Даже заслушался…

3

Увидев, что сталось с первым цилиндром, Геверниц побледнел. Не мгновенно, а медленно-медленно, словно кровь из него выпустили. Стал желтый, как ноготь курильщика.

— Где это нашли?

— Кто-то сбросил в нужник. У бараков пленных.

Запоздало понял, что не стоило этого говорить. По крайней мере, пока Геверниц в таком состоянии.

— Расстрелять. Всех. Немедленно, — он качнулся. Зарычал. Шагнул к телефону…

Что, Лангер, доигрался, твою мать?! Сколько он на тебя повесит жизней? Вовек не расплатишься! Рука поползла к кобуре. Вальтер 8 миллиметров. Восемь патронов. В здании десятка два эсэсовцев. Даже если уйду, то куда потом? В подвалы гестапо? А что с ребятами? Думай, Лангер! Думай!!!

Геверниц поднял трубку…

— Нет!

Штурмбаннфюрер поворачивается. Лицо — бешеное. Я делаю шаг, другой… Думай, Лангер! Чтоб ты сдох, Отто фон Геверниц, эсэсовская скотина! Все вы, черные ли, зеленые ли — на один манер… И я вместе с вами?

НЕ ХОЧУ.

— Помните наш разговор, Генрих? — прокричал я в трубку. — Я согласен!

Мольтке на другом конце провода замолчал. Треск помех. До эсминца недалеко, фонит по-страшному… Лишь бы получилось. Лишь бы выгорело…

— Помните, что я вам говорил об Ульмане?! — закричал Мольтке наконец. — Найдите его. Узнайте, какой рубильник. Там должно быть три рубильника! На основные генераторы энергия подается постоянно. Я возьму техников. Они сейчас на корабле.

Надеюсь, эта линия, не прослушивается. Все-таки, личная линия фон Геверница.

— Егеря предупреждены! Пошлите к ним матроса, пусть берут пленных и идут на корабль.

— Пленных?! Лангер, вы в своем уме?

— Больше, чем когда-либо, Генрих! Сделайте это. Я разберусь с Ульманом.

— А что с Отто? — профессор огляделся. — Он мне нужен.

— Пришлось его ударить, — я посмотрел на профессора в упор. Незачем говорить, что Геверниц мертв. — Отто поддался чувствам. Он хотел расстрелять людей, которые должны привести нас ко второму контейнеру.

Ульман замер. Как кролик перед удавом. Не зря я припрятал второй цилиндр. Теперь буду гипнотизировать его этим словом «контейнер».

— И я его ударил, — сказал я. — Меня ждет трибунал, если…

— Нет времени, молодой человек. Берите контейнер! Живее! За мной!

— …Энштейн — недоучка. Он придумал неплохую теорию, сделал пару шагов, но — еврей есть еврей. Сделал один эксперимент с судном, получил результат, но не смог с ним справиться! Слабак. А я смог. «Великая Германия» готова к полету. И не куда-нибудь к берегам Британии, это пустяки, нечистая работа, а — в другие миры!

— Куда?

— К звездам, молодой человек, к звездам.

— А во времени? — Бедный Мольтке, он полон решимости изменить прошлое, эта новость его убьет. Ничего, хватит мстить. Пусть осваивает новый мир.

— Теоретически я разработал возможность перемещения во времени — но пока еще не взялся за ее осуществление практически, — профессор почесал лоб. Снял очки. Снова надел. — Видите ли, молодой человек, для перемещения во времени требуется два перемещения: одно во времени, другое в пространстве…

— Почему?

— Вы — великий неуч, Лангер! Это же элементарные вещи. Планеты вращаются, вращаются галактики… Переместившись даже на год во времени — «Великая Германия» окажется в вакууме где-то вдалеке от Земли… Я могу рассчитать, впрочем… Это интересная задача, Лангер. Думаю, в скором времени я решу ее.

— Кто должен лететь на «Германии», профессор? Ведь придется осваивать чужой мир. А там, кто знает — хищники, звери, микробы? Что-нибудь еще?