Сесиль Родс и его время

Ликвидировав эти бурские республики, Англия предложила племенам батсванов покровительство королевы Виктории, то есть протекторат. Те не выразили восторга. Вожди племени баквена ответили: «Мы хотим посмотреть, что дает королевский протекторат тем вождям, на которых он уже распространен… Если мы увидим, что королева им хорошо покровительствует, мы тогда согласимся без возражений». Это был вежливый отказ, но Уоррен доложил в Лондоне, что «баквена искренне приняли протекторат».

Кама I, вождь племени бамангватов, предложил распространить британский протекторат на обширные земли — 80 тысяч кв. миль. Уоррен назвал это «беспрецедентным дружеским предложением». Но вскоре выяснилось, что Кама «дружески» уступил англичанам земли народа ндебеле, с которым он тогда враждовал.

Все это нисколько не помешало Англии гордиться результатами своих действий. Один военный корреспондент написал тогда, что Британия, «соединяя выгоду с филантропией», еще раз «защитила туземцев и от плодов их собственного невежества, и от вторжения грабителей извне». [30]

В сентябре 1885-го Лондон вынес решение: южную часть земель батсванов объявить королевской колонией — Территорией Бечуаналенд, а северную — Протекторатом Бечуаналенд.

«Путь на Север» был открыт. Но чтобы сразу идти дальше, Родсу еще не хватало сил.

БИТВА ФИНАНСОВЫХ МАГНАТОВ

Раздвигать границы империи — для этого нужны деньги, много денег. И то могущество, которое они дают. К середине восьмидесятых Родс уже был очень богат, но все же еще недостаточно для осуществления своих планов.

И вот теперь он стремится объединить в своих руках всю добычу алмазов. К 1887-му его компания стала в районе Де Беерс уже единственной. Остальные девять она сумела поглотить. Родсу удалось снизить себестоимость добычи с 1882 года до 1888-го в два с лишним раза, повысить дивиденды в восемь раз, а капитал компании — почти в двенадцать: с 200 тысяч фунтов до 2 332 тысяч. Это достигалось механизацией и ужесточением мер борьбы против кражи алмазов. Одновременно вводилась система компаундов — лагерей, обнесенных железной оградой или колючей проволокой, где стали держать рабочих-африканцев. За пределы компаундов африканцы не могли выходить, их жизнь строго контролировалась, а в последнюю неделю им давали слабительное, чтобы они не утаили алмаз, проглотив его.

«Амальгамацией» занимались не только Родс и его компаньоны. Появились и другие крупные компании. Добыча росла, цена алмазов на мировом рынке падала. Только за пять лет она упала на тридцать процентов, и Родс видел, что это только начало.

Рынок был, по мнению Родса, довольно ограничен. Рассуждал он так: крупные покупки совершаются не часто, а массовый потребитель — это женихи, которые перед свадьбой по традиции дарят невестам кольцо с маленьким бриллиантом. Таких свадеб в Европе и Америке бывает ежегодно около четырех миллионов. Значит, четыре миллиона бриллиантов. Далее Родс исходил из того, что зачастую бриллиант покупался недорогой, в один карат. Стоил он один фунт стерлингов. Значит, делал вывод Родс, четыре миллиона фунтов — это и есть ежегодная емкость мирового бриллиантового рынка. Повысь цены — будут покупать меньше, понизь — больше, все равно предел — четыре миллиона фунтов.

У человека, который за всю жизнь, кажется, так и не подарил ни одной женщине кольца с бриллиантом, рассуждения о психологии жениха выглядели, может быть, не слишком убедительно, но все-таки рациональное зерно в них было. Алмазный рынок оказался далеко не беспределен. А это означало, что только монополизация добычи даст гарантию от падения цен.

Создание алмазной империи

В 1887 году Родс начал последнюю, решающую схватку за алмазы — схватку за объединение под своей властью уже всех алмазных полей. К этому времени у него остался только один серьезный соперник — Барни Барнато, глава Компании кимберлийских копей. В распоряжении Барнато были самые богатые копи, да и капитал его превышал все, что имелось у Де Беерс.

Яркое, хотя и не во всем точное описание карьеры Барнато появилось через десять лет в петербургском журнале «Русское богатство» — в корреспонденции из Лондона уже упомянутого выше Шкловского-Дионео.

«Барней Барнато мог бы составить центральную фигуру в романе „Золото“. Двадцать лет тому назад по улицам Уайтчепеля бродил клоун и акробат, который тут же на тротуаре, на дырявой попоне, показывал оборванной публике свое искусство. Но уайтчепельские нищие плохо оплачивали „искусство“, а клоун был молод и честолюбив. Тогда он решил переехать в Южную Африку, попытать там счастья. В то время только что еще пронесся слух о… бриллиантовых полях. Когда клоун высадился в Кейптауне, в кармане у него было пять шиллингов; но Барней Барнато, так звали акробата, не унывал. Он тотчас пристал к партии приискателей. Ей повезло, и через десять лет Барнея Барнато ценили уже в миллион».