Сесиль Родс и его время

Несколько десятилетий потом историки спорили, кто же на самом деле был виновен и в какой мере. Постепенно один за другим всплывали документы, скрытые во время расследования. Оказалось, что чиновник по имени Грем Бауер оставил бомбу замедленного действия — отчет о подлинной истории набега Джейсона, но завещал распечатать его лишь через пятьдесят лет. Выяснилось, что Чемберлен даже являлся инкогнито к Джемсону в тюрьму, чтобы согласовать характер публичных показаний. Нашлись и «исчезнувшие телеграммы»… Но ни Родса с Джемсоном, ни Чемберлена с Робинсоном уже не было в живых.

А тогда, с завершением работы парламентского комитета, Родс вздохнул свободнее… Проклятое расследование кончилось. Все его единомышленники — на свободе. И ни ему, ни им уже не проходить больше процедуру допросов, расспросов, не видеть унизительной возни вокруг этого в европейских газетах.

В том же году наименование «Родезия» было официально закреплено особым королевским указом. А в апреле 1898-го Родсу было официально возвращено его положение директора-распорядителя Привилегированной компании. По существу распоряжаться делами компании он мог даже в самые черные свои дни. Но все же и официальное признание чего-то стоит.

Еще важнее, что ореол в глазах английской публики хоть и не весь, но все же остался. Помог шум по поводу его появления среди повстанцев в горах Матопо.

Кое-кто в Англии стал с ним сдержаннее, но ведь появились и новые сторонники. Не последний из них — Киплинг. Он сблизился с Родсом в первые месяцы 1898-го, когда долго жил на Юге Африки. Отправился на поезде в Родезию, ездил на велосипеде по Булавайо и его окрестностям. Внимательно приглядывался к бурам и уехал с Юга Африки, как говорится в одной из книг о Киплинге[163] в наше время, уже «убежденным антибуром, хотя, может быть, и не очень воинствующим».

Родс предоставил Киплингу небольшой дом в своих кейптаунских угодьях, и Киплинг подолгу жил там. С 1900-го по 1907-й каждый год уезжал от лондонской зимы, которую очень не любил, в кейптаунское лето.

Певец величия Англии, Киплинг был уроженцем Индии, женат он был на американке и одно время даже пытался обосноваться в Америке. Из-за всего этого он, должно быть, чувствовал себя в Англии как-то непросто. Родс ему был близок вдвойне — и верой в особую историческую миссию «Великой Британии», и как человек, проживший много лет вдали от Британских островов.

Киплинг мог в своем письме делиться с ним горестными мыслями о том, что Англия в сущности лишь маленький и довольно затхлый краешек земли — и духовно и физически. И вместе с тем, должно быть, именно в долгих разговорах с Родсом созрели его идеи о великом Pax Britannica и вообще о миссии белого человека. Свое чуть ли не самое известное стихотворение — «Несите бремя белых» — он написал в период близости с Родсом и опубликовал в «Таймс» 4 февраля 1899-го.

Не было ли оно стихотворным пересказом идеи Родса — той, с которой начинается эта книга, — об использовании младших сыновей для распространения англосаксонского могущества? Стоит только вслушаться:

Несите бремя белых, —
И лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите
За тридевять морей;

На службу к покоренным
Угрюмым племенам,
На службу к полудетям,
А, может быть — чертям…

Во всяком случае в одном из первых же английских исследований творчества Киплинга, еще в 1900-м, его назвали «Сесилем Родсом в литературе».

Симпатии Киплинга к Родсу были настолько велики, что даже в своей весьма краткой автобиографии, маленькой книжке «Немного о себе», он снова и снова возвращается к личности Родса, говорит о его замыслах, цитирует его слова, излагает его разговоры, рассказывает о его привычках, обычаях, царивших в его дворце Хрут Скер.

Вспоминает даже о самой первой встрече в небольшом кейптаунском ресторане в 1891 году, когда Киплингу сказали, что человек, сидящий неподалеку от него, — это и есть Сесиль Родс.

А первый разговор с Родсом, в 1897-м, произвел на Киплинга такое впечатление, что он поведал об этом подробно. Киплингу казалось, что Родс похож на римского императора. Родс, по своей привычке огорошить собеседника неожиданным вопросом, спросил его:

— Какова ваша мечта?

Киплинг ответил, что Родс — человек из его мечты. И он, наверно, считал своим долгом прославлять Родса. Во всяком случае он с негодованием отверг слухи, будто когда-то брал гонорары за свои стихи о Родсе и Южной Африке, печатавшиеся в «Таймс».

Можно представить, какую поддержку дал Родсу такой почитатель, как Киплинг! Как он повлиял на настроения в британском обществе! Советская поэтесса Новелла Матвеева так сказала о нестареющих стихах Киплинга: