Сесиль Родс и его время

«Добейтесь доверия вождя и удерживайте это доверие. Укрепляйте, если можете, престиж вождя перед другими. Никогда не отвергайте и не разбивайте тех планов, которые он может предложить. Всегда одобряйте их, а похвалив, изменяйте мало-помалу, заставляя самого вождя вносить предложения до тех пор, пока они не будут совпадать с вашим собственным мнением…

Если можете, то, не впадая в расточительность, делайте подарки. Хорошо сделанный подарок весьма часто является наиболее верным средством для того, чтобы привлечь на свою сторону самого подозрительного шейха…»

Конечно, прямую параллель между методами Родса и Лоуренса проводить не стоит. Условия, в которых они жили, были во многом разными. Поле деятельности одного — Южная Африка, другого — Ближний Восток, «Человеческий материал», с которым они имели дело, был во многом различен. И времена не одни и те же, все-таки двадцать пять — тридцать лет разницы — Родс мог действовать более открыто, он куда меньше нуждался в камуфляже. Да и сам Родс, да и Лоуренс — разве они одинаковы?

Но общего было много. Главное, была у них общая цель — укрепление Британской империи. Оба считали себя патриотами, да и множество соотечественников видело в них олицетворение патриотизма. Оба действовали на окраинах Британской империи, среди народов, именовавшихся тогда отсталыми. И методы одного, при всех отличиях, помогают понять методы другого.

Посланцы Родса пустились в путь 15 августа. Томпсон, которому Родс поручил подготовку экспедиции, еще в начале мая купил две упряжки мулов, два фургона и провизии на три месяца. В Кимберли, где все это готовилось, он говорил, что собирается на большую охоту.

На пути к междуречью пришлось пересечь пустыню Калахари. Нестерпимая жара. Жажда. Мулы дохнут. Повозки ломаются. У границы земель бамангватов выяснилось, что их вождь Кама в отъезде и оставил строгий наказ ничем не снабжать белых, едущих на север. Посланцы Родса, однако, быстро столковались с миссионерами, а те сумели уговорить бамангватов.

Добравшись до междуречья, узнали, что Лобенгула приказал без своего особого разрешения не пускать в страну никого из белых. Один из воинов-ндебелов отправился к Лобенгуле с письмом Радда. Но сам Радд и его спутники не стали дожидаться ответа, а сразу двинулись к Булавайо. Как никто другой из приезжающих сюда белых, они чувствовали за своей спиной поддержку колониальных властей и английских военных отрядов, расквартированных по-соседству, на землях батсванов. Об этой поддержке догадывались и ндебелы и не решились применить силу.

По дороге посланцы Родса встретили воина, возвращавшегося от Лобенгулы с отказом в разрешении на проезд. Но и это их не остановило. Они прибыли в Булавайо 21 сентября, опередив Моунда почти на три недели.

Нежеланных гостей приняли вежливо, Лобенгулу им удалось повидать сразу по приезде, в тот же вечер. Он не заставил ждать, встретил вполне корректно, но о делах говорить не стал. Пожелал доброй ночи.

Подробности эти известны нам потому, что двое из членов посольства, Томпсон и Радд, оставили записки о переговорах и о своей жизни в Булавайо — столице самой сильной из сохранявших еще независимость стран Южной Африки. Запискам далеко не во всем можно верить — ни тот, ни другой ведь даже не знали местного языка. Но некоторые наблюдения их интересны, а трактовка событий, да и сам отбор тем — свидетельство их видения мира, их попыток объяснить происходившее.

Конечно, они писали о Лобенгуле. По впечатлению Томпсона, он «выглядел с ног до головы истинным королем». Был он высок и хорошо сложен, хотя в то время уже довольно тучен — весил 120–130 килограммов.

И конечно, их привлекла «экзотика». Вокруг «дворца» Лобенгулы — каменного дома располагались хижины двадцати жен. Всего же — Томпсон, как и другие его соотечественники в те времена, не удержался от подсчетов — у короля было якобы двести избранниц.

За время пребывания в Булавайо — а оно было долгим — посланцы Родса, казалось, могли бы понять и хоть в какой-то мере принять людей и общество, в которое занесла их судьба. Но нет. Увидели, например, несколько казней. Почему, кого и зачем казнили, они не знали, но сочли возможным возмутиться жестокостью нравов ндебелов. Словно в Англии никого никогда не казнили или казнили всегда только виновных. Томпсону пришло, правда, в голову, что ведь вот и в Древнем Риме слишком могущественным или слишком богатым патрициям предлагали вскрыть себе вены в теплой ванне…