Сесилия Вальдес, или Холм Ангела

Сахароварня, или собственно инхенио, представляла собой открытую постройку, весьма прочную и обширную. Ее красная черепичная кровля покоилась на парных стропилах, опиравшихся на тяжелые балки, в свою очередь лежавшие на толстых опорных столбах, «подпорках», как их здесь называют. Опорными столбами служили кряжистые древесные стволы, сохранившие свою первоначальную круглую форму и лишь слегка обтесанные плотником-баском, архитектором и строителем этого сооружения, нарочно приглашенным хозяином поместья для подобных работ. Здание, хотя и построенное без затей, с деревенской простотой, имело весьма внушительный вид, вполне отвечавший цели, ради которой оно было возведено. Под его крышей размещались: горизонтальный пресс, паровая машина и так называемая ямайская сахароварная установка, то есть три печи с установленными над ними котлами для варки сахара. Все эти устройства располагались на разных уровнях: котлы находились на несколько футов ниже пресса, и, чтобы попасть из верхнего отделения в нижнее, приходилось пользоваться одной из двух широких каменных лестниц, ведших к горизонтальному прессу и паровой машине. При таком устройстве сок, только что выжатый прессом из тростника, стекал по деревянному желобу в особый чан, называемый здесь «заводью», где он некоторое время отстаивался, а затем, уже несколько очищенный, поступал в большой металлический котел, «таз», и тут подвергался первой варке.

Параллельно зданию сахароварни протянулось еще одно строение точно такой же длины, но приземистое и закрытое, с каменными стенами и единственной дверью, пробитой напротив той части главного здания, где помещались сахароварные котлы. В этом каменном бараке производилась очистка и сушка сахара. Кроме двух названных построек, во дворе инхенио находились плотницкая мастерская, кузница, лазарет и еще один барак, выполнявший назначение родильного приюта. Тут же стояли и домики управляющего, надсмотрщика, мастера-плотника, дворецкого и мастера-сахаровара, приглашаемого в инхенио на период уборки и переработки сахарного тростника. Для машиниста, управлявшего паровой машиной — должность эту покамест исполнял приезжий молодой американец, — соорудили временное жилье в самой прессовальне, для чего отгородили кедровыми досками небольшое пространство рядом с машиной, так что образовалась маленькая комнатка, единственное закрытое помещение во всем неуютном и нескладном здании сахароварни. Несколько поодаль особняком расположились в окружении курятников и свинарников тростниковые хижины, которых насчитывалось здесь более двух сотен; то были жилища трехсот черных рабов, составлявших главное богатство инхенио. Между зданием парового пресса и бараком для очистки сахара находилось еще несколько открытых строений, как-то: помещение, где измельчали глину, употребляемую при очистке сахара, склад для жома и другие, менее важные службы.

Господский дом, украшенный широким портиком-террасой, был каменный, с толстыми стенами и кровлей из фигурной красной черепицы. Стоял он на отлогом склоне холма, и потому фундамент его со стороны фасада был несколько выше, чем со стороны патио. В плане здание представляло собой трапецию; в ее большем основании находился квадратный зал, к которому примыкали с обеих сторон анфилады комнат и внутренний коридор, сообщавшийся с прямоугольным патио, занимавшим всю середину дома. Со стороны, противоположной главному залу, патио был замкнут высокой стеной, утыканной поверху битым стеклом; в этой же стене проделана была дверь для челяди, запиравшаяся на крепкий засов и замок. Множество высаженных в патио цветов и тенистая зелень росших здесь густых виноградных лоз и нескольких апельсиновых и фиговых деревьев наполняли комнаты благоуханной прохладой. Тем не менее в полуденные часы вдоль огибавшего патио внутреннего коридора опускались парусиновые маркизы, преграждавшие доступ внутрь дома даже отраженному солнечному свету. Такие же точно маркизы затеняли и террасу, особенно нуждавшуюся в этой защите, поскольку она была довольно высоко поднята над землей, очень широка и потому открыта ветрам и солнцу, нещадно палившему на всем пространстве огромного хозяйственного двора, где не росло ни единого деревца.

С высокого портика, откуда вели вниз широкие ступени каменной лестницы, можно было охватить взглядом и все длинное здание сахароварни, возвышавшееся в середине двора параллельно господскому дому, и за ним, несколько правее, помещение для очистки сахара, обращенное к этому центральному зданию той своей стороной, где находились сушильные камеры, и почти все остальные службы и жилые строения громадного поместья, и видневшийся поодаль поселок рабов, или, вернее, частокол, окружавший их примитивные жилища, и раскинувшиеся к западу от усадьбы плантации сахарного тростника, и вдали светлые соломенные крыши конного завода, а еще дальше — огромную пальмовую рощу, сверкающую излучину реки и на заднем плане непроходимые чащи диких лесов, которые своим сумрачным фоном лишь ярче оттеняли веселые краски этого сельского пейзажа.