Сесквоч

Фенберг покраснел. Хорошо, что еще официант не толкнул стол этим самым толчком. К плате за секс прибавлялись еще реальные цены на все в маленьком городке.

— Превосходно. Абсолютно превосходно, — поблагодарил Фенберг, меча глазами молнии в официанта. — Поставьте вот здесь. Прекрасно.

Официант стоял, сложив руки и весь исполненный внимания:

— А леди уверена, что ей ничего не хочется, кроме салата и теплого хлеба?

— О нет, благодарю вас, — ответила Элен.

— Я к вам еще подойду, — сказал официант и хитро посмотрел на Фенберга. Затем отошел, уверившись в том, что взгляд замечен.

Фенберг пригласил Митикицкую в лучший ресторан Бэсин Вэли «Билл&Эмма, Фирменные Рыбные Блюда», в котором также подавали бифштексы и превосходные ребрышки. Здесь можно было заказать напитки из тропических фруктов, и публика была классом выше, чем в зообаре — любимой дыре Фенберга и Туберского.

— Я страшно проголодалась, — сказала Элен.

— Противно смотреть, что едят люди, когда они на диете, — сказал Фенберг.

Он отметил, что она выглядела гораздо лучше после того, как вымылась в доме Малулу, за два квартала от редакции, и переоделась.

Они болтали за обедом. Элен любила овощи, крупы, а также цыплят и редкие сорта рыб. Фенберг же склонялся к кофеину, непрожаренному мясу и трудно перевариваемым карбогидратам. Она снова извинилась за свое необычное появление и сказала, что в тот день звонила три раза, чтобы предупредить, что у нее неприятности с машиной. Фенберг отметил в уме, что надо поговорить с Малулу. Она считалась его секретарем, но отказывалась принимать сообщения. Фенберг, опытный журналист, осторожно заставил ее рассказать подробнее, как перегрелась машина на Виста Ридж, как она пошла за водой и о столкновении в лесу.

— Знаете, что испугало меня больше всего?

— Встреча с Малулу?

— Нет, это на втором месте. Я испугалась, когда патрульный полицейский постучал в окно моей машины. Тут я действительно испугалась. Он, должно быть, тоже был озадачен, когда я вскрикнула. Он сказал, что видел, как я бежала к «Веге».

— Может, он видел, что преследовало вас?

— Нет, — покачала она головой. — Вы заметили, что мы говорим о «чем-то», а не «ком-то»?

Фенбергу не хотелось пугать ее историями о маньяках. Элен, казалось, была в хорошей форме, но он был готов держать пари, что напряжение еще даст о себе знать.

Она снова будет плакать и только потом уснет.

— Но знаете, — продолжала Элен, — это не было похоже на мужчину, и что еще более странно, теперь, когда я вспоминаю об этом, я понимаю, что не так уж сильно испугалась. Нет, я, конечно, испугалась, но когда стала думать об этом потом, у меня появилось такое чувство, что кто бы это ни был, он преследовал меня скорее из озорства. Что он не хотел сделать мне больно. Как будто это был большой ребенок, и он просто играл в «Ага, я поймал тебя!». Вам понятно?

— Совершенно непонятно, — ответил Фенберг и улыбнулся слишком широко для их недавнего знакомства. Элен тоже улыбнулась и опустила глаза, вернувшись к салату. Она заметила, что у него загнутые ресницы.

— Он сказал, то есть патрульный, что направлялся к месту большой аварии где- то дальше по дороге. Я хорошо помню, потому что, когда моя машина остановилась, мимо промчалась целая армада полицейских машин.

Фенберг сдвинул брови. Он должен был слышать это по полицейскому радио, или кто-нибудь должен был сообщить. Может быть, и сообщили, но Малулу забыла передать. Опять. Он проверит это позже.

— И еще, знаете что? Полицейскому не очень-то хотелось идти в кусты и посмотреть, что же преследовало меня. Я чувствую, что говорю миллион слов в час, но хочу вам сказать, что обычно я не такая болтливая.

Фенберг молча пожал плечами. Самокритичная личность. Все мы такие.

— Я вовсе не нахожу вас болтливой. Думаю, что вам надо начать с того, что несколько дней вы отдохнете.

— Я думала, вам не хватает сотрудников?..

— Да, — сказал Фенберг, обмакивая лакомый кусок бифштекса и печеный картофель в сметане и масле. — Но один, два или три дня не нарушат ход вещей во вселенной. Малулу займется сортировкой материалов и поможет вам устроиться. А пока вы можете пожить на ранчо.

— На ранчо?

— Я там живу. Это десять миль от города. Там уйма места. Вы можете остановиться в комнате моих родителей.

— А где же будут спать ваши родители?

Фенберг хотел ответить «На северном полюсе», но удержался. Он пожал плечами и объяснил, что они погибли в авиационной катастрофе несколько лет назад, когда летели над Арктикой. Не надо соболезнований, но тем не менее спасибо.

— Там королевских размеров кровать, ванная, камин. — Фенберг откашлялся. — Я похож на агента, рекламирующего собственность. В любом случае, там просторно и вам, конечно?..

Он умолк, не договорив, и уставился в пространство пустым взглядом.

Его братья.

В общем-то, они были хорошие ребята, и сердца у них золотые, но если приглашать Митикицкую, то надо было принимать строгие меры предосторожности против терроризма.

— Как?.. Добро пожаловать?..