Сессия: Дневник преподавателя-взяточника

– Я вам расскажу все по порядку, Ирина, хорошо? В конце мая мой дорогой шеф сказал мне: «Так, на тебя каждый день жалуются. Ты работаешь на моей территории – значит, ты мне должен. Если по совести – ты мне должен пятьдесят процентов. Я говорю – ладно, но сколько тогда ставить? Он отвечает: ставить надо много. Я ему: а вы знаете, что у нас так не принято? У одной дамы с кафедры экономики пятерка шестьсот. А он мне тогда: ты объясни им – ну, в смысле вам, студентам, – что ты задействуешь административный ресурс, а это, соответственно, стоит. Что из этого вышло – вы знаете. Да, еще: мы решили, что они вдвоем ко мне с Трофимовым придут на экзамен. В ведомостях же вторая подпись нужна – вот Трофимов и должен был своими автографами завизировать мои. Ваша Нателла это знает: я говорил старостам, что на экзамене у вас будут два человека, «свои в доску». Когда пошел весь этот шухер, они пришли как ревизоры, но самом деле они должны были прийти изначально…

– …А вы в курсе, как Бочков на наших орал в первый день? – перебивает меня Донскова. – Прямо в открытую: «Что?!! Расценки не устраивают?!!»

– Серьёзно?

– Да. Потом, когда принимать начал, девчонок обзывал. Одной вообще сказал: «Пошла отсюда, корова!»

– Понятно… Сочувствую вашей коллеге. Самое плохое то, что он так обзывал тех, кто этого меньше всего заслуживал, а сам оценки ставил практически по списку профкома.

– Да ну?!

– Представьте себе. Через три месяца выборы ректора. Он хотел создать себе репутацию борца с известными взяточниками. Если бы не выборы, он бы всем вашим светилам трояков наставил, а так у него появился соблазн меня кинуть. Ну, ладно. В общем, после всего этого на прошлой неделе мне Бочков говорит: «Так, ситуация зашла слишком далеко – пиши заявление об уходе по собственному желанию». Я отвечаю: «С какой стати? Давайте тогда все втроем заявление напишем – вы, я и Трофимов. Он начал на меня давить: «Ты не понимаешь – тебя все равно уйдут!», и все такое. Я взял, пошел на самый верх и все рассказал, как оно было на самом деле. Ну, наверху, ясный пень, впали в состояние шока. Дали Бочкову по шапке за это. Вчера он приходит и смотрит на меня, как бык. Естественно, после такого ни о каком проставлении оценок вашим группам за ЭТО не может уже идти и речи…

– Как? – неподдельно удивляется Донскова. – А я сегодня разговаривала с одной девчонкой из группы Элеоноры. Она мне сказала, что их группа купила экзамен…

…Я чувствую помутнение перед глазами. Становится трудно дышать, и если бы сейчас рядом со мной не было восемнадатилетней девчонки, я бы наверняка срочно куда-нибудь присел или прислонился к стеклянной стене аптечной пристройки. Но Донскова рядом, и, значит, я должен вести себя как несгибаемый подпольщик. Беру себя в руки и мрачным тоном начинаю не столько расспрашивать свою помощницу-клиентку, сколько рассуждать вслух:

– Это точно? Может, девчонка была просто не в курсе? Я сказал Элеоноре, что нужно все отдать, и она пообещала сегодня встретиться с группой. Хотя, конечно, вряд ли: или она действительно договорилась сама с Бочковым, или решила мани-мани оставить себе – всё равно никто ничего точно не знает…

– Ну, вообще!… – криво улыбается Донскова. – Ну, и дела!

– М-да! Ладно: спасибо огромное, что сказали, Ира!

– Не за что… Я надеюсь, вам эта информация поможет…

Еще секунду я стою заторможенный, словно хряпнул пару стопок на голодный желудок без закуски. Потом говорю:

– Держите-ка кое-что…

Лезу в сумку, выуживаю из неё пятисотку и протягиваю Донсковой:

– Возьмите, Ирин! Я помогу вам и так!

Она колеблется (хотя скорее, конечно, делает вид, что колеблется), несколько раз то смотрит на сиреневую купюру, то поднимает глаза на меня.

– Может, все-таки не надо, Игорь Владиславович?

Я улыбаюсь, уже не в первый раз за этот месяц вспоминая комедию с Шуриком:

– Надо, Ира, надо!

На секунду в моем испорченном воображении возникает картинка, как я заворачиваю Донскову в одеяло, делаю прорезь и хлестаю ее по ягодицам. А что: Донскова, хоть и не красотка, но недурна собой; все места, которые должны быть выпуклыми, у нее именно такие, так что почему бы и нет? И все-таки от этой идеи нужно отказаться. Во-первых, мне ближе другой тип лица. Во-вторых, сейчас нет никакого настроения. И, в-третьих, – я совсем даже не сторонник садо-мазо.

Она, в свою очередь, не выдерживает вида другой картинки – развивающейся под легким дуновением ветра пятисотенной, – и прячет ее в карман яркого, как кровь из пальца ребенка, платья.

– Ну, ладно – спасибо, Игорь Владиславович!

– Это вам спасибо, Ира. Теперь – по поводу дополнительных вопросов. Я чё-то сегодня весь день провалялся как больной гриппом, – наверное, мое тело помимо моего сознания чувствовало, что происходит нечто такое, что просто караул!..

– …Вот как раз то, о чем я вам сказала! – улыбается Донскова.

– Да не иначе как! В общем, вопросы я вам еще не подготовил. Завтра не ходите на экзамен – пойдете в пятницу, это допускается. Я посмотрю, какие Трофимов будет задавать вопросы – исходя из этого откорректируем наши с вами.