Сестра

Она бы поставила на второе. Народные гулянки так легко не заканчиваются. Или в этом времени иначе? Другой менталитет?

Она сама спровоцировала бы такое, чтобы убрать своих политических противников. Стрела из толпы или нож под ребро в суматохе – и нет вопросов. Но то – она. А тут?

* * *

Воин Афанасьевич пришпоривал коня, стремясь быстрее попасть в столицу. А в ушах стучало набатом одно и то же.

Анна.

Отец.

Отец.

Анна.

Они – там. А он ничего не может сделать. Ни вывести их оттуда, ни даже быть рядом с любимой женщиной. К отцу не прорваться, хотя ему и не должно что-то угрожать. В последнее время он резко сдал свои позиции при дворе Алексея Михайловича и принялся укреплять их при Алексее Алексеевиче. Так что на него руку поднять не должны – осознанно, а случайно?

А случайностей в жизни немало.

Что же до царевны…

Да, терем окружен стрельцами, да, народ туда не пошел, но сколько их?

Не больше тысячи вообще всех. А бунтовщиков тысяч пять. И ведь не простые люди, нет! Нескольких он узнал!

Шепелевский полк! Агея Шепелева Воин не любил – и было за что. Тварь худородная, но умная, этого не отнять. Можно сказать, мужчины были противоположностями. Шепелев, который лез из грязи в князи, не брезгуя ничем, прилеплялся то к одному, то к другому, собирал компромат по зернышку и строил из себя этакого вояку. И Воин, который в юности был слишком порывистым и нетерпеливым, да и рода древнего… схлестываться мужчинам не приходилось, но друг о друге они слышали.

Хорошо, кабы удалось доказать его участие в этом бунте. Полетел бы выскочка далеко и со свистом, факт.

Но это потом, потом… а сейчас надо как можно скорее добраться до Москвы и привести помощь! Все-таки повезло ему – служить Алексею Алексеевичу. Если мальчишка сейчас такого разума, что же будет, как он в возраст войдет? Великим государем будет, истинно великим…

Конь мчался что есть силы, всадник зорко оглядывался по сторонам…

И ему повезло. Действительно, бунт, начавшийся в Москве, не могли оставить без внимания. Навстречу ему мчался всадник, хорошо знакомый Воину.

Патрик Гордон, офицер одного из полков…

– Осади! – рявкнул Воин. Патрик повиновался и посмотрел на мужчину. Узнал.

– Вы из Коломенского?

– Да. А вы… полк…

– Мой командир – полковник Крофорд.

– Что в Москве?

– Не знаю. Мятежники направились к вам, в Коломенское. Я хотел прорваться к царю…

– Это бесполезно. Там полно народу, вы не пройдете. Но у меня есть приказ. Скачите обратно, поднимайте полки и ведите их в Коломенское.

Патрик впился глазами в пергамент. Действительно, это был царский приказ, печать… да и сам он хотел идти туда с полком, просто тупица Крофорд колебался…

– Вы поедете со мной?

– Да. И мне нужно еще людей…

– Из Москвы вышли Матвеевский полк и полк Полтева. И Шепелевский должен быть где-то поблизости…

– Вы их не видели?

– Нет.

– Что ж, либо они, либо…

Мужчина хищно ухмыльнулся, снискав молчаливое одобрение казаков. Не то чтобы они были сильно против бунта, им тоже не нравилась ситуация с медью и серебром. Просто царевич был в Коломенском. А его они знали. И его действительно стоило защищать.

Алексей Алексеевич не замечал этого, но люди уважали мальчишку. За ум, пытливость, терпение, за отношение к людям… одним словом – за державу драться никто не собирался.

А вот за своих родных и близких…

Впрочем, людям это чаще всего и свойственно.

* * *

– ВЫ!!! Ходите невесть где!!! Мать глаза выплакала!!!

Алексей с Софьей переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга – это еще что за явление хвоста народу? А хвост был впечатляющим. Пухлая темноволосая девочка лет так восьми-десяти гневно топала на них ножками.

Ну да, это оно и есть – сестрица Марфа.

Закончив все дела с гонцом, дети решили вернуться под присмотр мамок-нянек, чтобы потом к ним не было претензий – и первым делом наткнулись на это чудо в перьях.

И в дорогих перьях. Одна душегрея чего стоит – вся жемчугом расшита. А золотая лента в волосах? Кстати – достаточно жидких и редких. Софья даже порадовалась за себя, она-то куда как лучше смотрелась. И румянец на щечках играл, и под платьем гуляли мышцы, а не сальце, как тут. И к чему это обиженное выражение?

На обиженных, Марфуша, воду возят…

– В чем дело? – надменно поинтересовался Алексей, перехватывая инициативу у сестры. Ему с рук спускалось то, что никогда не сошло бы Софье – и он быстро это понял. И научился пользоваться.

– Дети неразумные!

Марфа пыталась подражать кому-то из взрослых, но куда там.

Алексей, недолго думая, ухватил за руку ближайшую девку.

– А ну позвать сюда Лобанову-Ростовскую!

И перевел взгляд на Марфу.

– Ты, девка безмозглая, решила, что можешь на царевича орать? Тебе кто вообще разрешал голос поднимать?

Все-таки мальчишка тоже переволновался и сейчас с удовольствием срывался на сестре. Софья его не останавливала. Зачем?

– Твое бабье дело сидеть ровно да молиться громко, а остальное тебя не касаемо. Бодливой корове бог рога не дал!

– Государь-царевич?

Анна Никифоровна себя долго ждать не заставила, вихрем принеслась. А и то ж… если царевич в покоях, надо об этом первой царице сказать, а то и сына к ней привести…