Сестра Груня

Господин окинул её насмешливым взглядом и спросил:

— Учиться задумали?

Груня с готовностью кивнула.

— А позвольте поинтересоваться, вы азбуку знаете? Сумеете «аз» от «буки» отличить? — с издёвкой продолжал он.

— И читать, и писать могу, — с достоинством ответила Груня. — А ты, барин, не смеялся бы, а лучше растолковал про курсы, коль знаешь что. — И добавила укоризненно: — У нас в Матрёновке никто не стал бы тебя высмеивать, помогли бы за милую душу.

Насмешливый господин сразу стал серьёзным, будто устыдился Груниных слов, и вежливо проговорил:

— В Орле нет курсов Красного Креста. Я знаю это определённо.

— А где ж тогда есть? — чуть слышно промолвила Груня.

— Скорей всего, в Москве. Так я полагаю, — раздельно и чётко произнёс он.

— А до Москвы отсюда далече?

— Вёрст триста будет.

Груня ахнула:

— Милые мои, далеко-то как! — И тут же решительно проговорила: — Делать нечего, надо идти.

— Неужели пешком? — удивился строгий господин.

— Триста вёрст — не ближний свет, — заметил сторож, — мужику и то не под силу.

— Ничего, — уже спокойно сказала Груня. — Ничего. — И попросила сторожа: — Сделай милость, укажи, по какую руку идти мне на Москву, как выйду из дверей, по левую или правую.

— Пойдёшь сразу направо, а там за первый угол завернёшь, — объяснил сторож и повторил: — Сразу направо, запомнила?

— Запомнила, — сказала Груня. — Теперь я пойду. Спасибо на добром слове. — И она вышла на улицу.

А господин и сторож стали рассуждать, дойдёт или не дойдёт девушка до Москвы.

— Отчаянная, — сказал о ней сторож с одобрением.

— Сильная, с характером, — задумчиво произнёс господин. И добавил с неудовольствием: — Ученье свет, а неученье тьма! Все учиться захотели. Пахать и сеять некому будет скоро.

Он почему-то рассердился, кивнул сторожу и вышел на улицу, сильно хлопнув дверью.

СЕЛЬСКАЯ СХОДКА

Груня завернула за угол и пошла широкой улицей в сторону Москвы. На окраине города сняла лапти, спрятала их в котомку и легко зашагала по стёжке, протоптанной вдоль большака.

К обеду она оказалась в селе Воздвиженском, расположенном прямо на её пути.

Село было большое. Посреди, на пригорке, возвышалась старинная церковь. Поблизости от неё — школа и лавка. Избы тянулись лишь по одной стороне. За каждой избой двор, за ним амбар, крытый соломой, потом огород.

Напротив каждой избы, через дорогу, выстроились деревянные клетушки. Хозяева хранили в них самое ценное: одежду, обувь, тканые вещи, зерно, чтобы не погибло ничего, случись невзначай пожар. В деревнях они не редкость. Жаркое лето прибавляет погорельцев.

Груня прошла всё село и у последней избы остановилась, попросила попить воды. Хозяйка зазвала её в избу. Как водится, начались расспросы, издалёка ль идёт да зачем.

— В Москву иду, — ответила Груня.

Хозяйка всплеснула руками от удивления и пригласила её к столу.

— Поешь, милая.

И всё удивлялась:

— А я гляжу, далеко это она идёт, босая, с котомкой? Подумала, что странница. Да ты садись за стол.

Груня отказалась:

— Спасибо, тётушка, я сыта. Меня уже покормили в посёлке.

В окно громко постучали. На стук вышла хозяйка вместе с Груней.

— Чего ты? — спросила она мужика, державшего в руках большую суковатую палку, ею он и стучался в окно.

— Хозяин дома?

— Нету. На что он тебе?

— Пусть на сходку идёт, про войну будут говорить.

— Он не скоро вернётся.

— Тогда сама ступай, — велел мужик. И пошёл дальше. То к одной хате подойдёт, то к другой, громко выкрикивая: — На сходку! На сходку!

— Придётся пойти послушать, — решила хозяйка.

— И я с тобой, — сказала Груня.

Они пошли вместе к волостному управлению. Там, возле церкви, всегда проходили сходки, решались важные житейские дела, общие хозяйственные: какое поле отдать под яровые, какое под озимые, как покосы разделить. А сейчас собираются говорить про войну.

На возвышенном месте стояли трое — приезжие из Орла. Женщина в чёрной юбке до пят и белой блузе и двое мужчин. Один из них, в светлом полотняном костюме, объяснял, кто они такие и зачем приехали в село Воздвиженское.

Они представители Славянского комитета и собирают пожертвования для Красного Креста и в помощь болгарским беженцам. Рассказал и о тяжкой участи болгар, вся надежда которых на Россию, от неё они ждут избавления от турецкого ига. Её зовут на помощь.

На сходку подходили всё новые люди, слушали тех, кто выступал, кивали, всячески выражая своё участие. Кто-то запоздавший спросил за Груниной спиной:

— Чего тут они глаголят?

В ответ Груня услышала:

— Болгарам надо помочь, вот чего, а ты спрашиваешь.

— Так разве я против? Надо помочь, — миролюбиво ответил тот, кто задавал вопрос.

Человек из Орла старался говорить как можно убедительней, чтобы до всех дошёл смысл его слов. Под конец он взволнованно произнёс: