Сестра мафиози (СИ)

— Ты сейчас замрешь и не будешь отстраняться, тогда я закончу с наказанием, поняла меня?

— Да, братик… — сощурившись и пытаясь убрать голову, проговорила девушка, но его рука не дала. Харуно просто ненавидит себя сейчас, за эту слабину, за подчинение. Сасори же времени не терял и языком провёл по её ушной раковине, опустившись ниже и зажав губами мочку уха.

Сакура вся красная, закусывала губы и сдерживала поток неожиданно пришедших слез, как же это на неё непохоже… Но воспоминания были сильнее. Всю жизнь она ненавидела прикосновения, даже те, которые дарили тепло, по одной причине — после них следует боль.

Но она не ждала такого от Сасори. Чувствовать, как родной брат языком проводит от твоего уха по шее — вызывает мурашки и страх. Паника нарастает, она стискивает кулаки, всё проглатывая и проглатывая эти эмоции, а глупый вопрос буквально орёт в голове: Когда это прекратится?

— Хватит… — сдавленно всхлипнула она, тут же парень отпрянул, посмотрев ей в лицо. Карие глаза словно напуганы, увидев в её очах застывшие слёзы. Акасуно уже не выглядит таким пугающим, скорее потерянным и очнувшимся, потому что его взгляд прошёлся от ошейника до цепи, словно в первый раз вообще его увидел. Посмотрев ей в лицо, он не увидел ничего, кроме страха и дрожи, и сглотнул.

«Что я наделал?..»

Мужчина обнял её в охапку, отпустив ошейник и прижимая к себе так, словно она может в любой момент раствориться. Сакура тут же стала отстраняться, крутиться, но без толку — он сильнее.

— Прости меня… Я не знаю, что на меня нашло. Прости, я идиот, только не плачь. — Девушка ещё раз попыталась отстраниться, чувствуя только большую боль, но уже моральную. Эти слова он говорил в детстве, но его действия сейчас окрасили их в чёрный цвет.

— Я этого тебе никогда не забуду… — сдавленно ответила розововолосая, ни на миг не останавливая попытки вырваться. Но, видимо, слова дальше сами стали выходить, всё нарастая и нарастая. — Твоя наглость, ревность, сокрытие правды, что это такое? Почему я должна тебе доверять, когда знаю: слово не так — и цепь! Твоя помешанность на мне перешла все границы, это все больше смахивает на инцест! — Сасори молчит, ему тут крыть нечем. Но именно из-за этого молчания Сакура замерла и широко посмотрела на него. Почему он не спорит? Разве на такие слова не нужно сказать что-то опровергающее? Нет, этого… Или же?… — Скажи, ты… Ты любишь меня?

У Акасуно расширились зрачки, но внешне на этот вопрос реакции — никакой. Мужчина смотрит на Харуно, но видит перед собой ту любознательную малышку, которая ходила за ним хвостом. Уже всё очевидно, она не глупа и чувствует его ненормальность. Тогда, что останавливает сказать «да»? Что?..

— А какой брат не будет любить свою сестру? — положил он ей руки на плечи, но девушка их скинула, сжав кулаки, вызывая на это удивление.

— Я об этом тебя спросила. Ты любишь меня как… девушку? — Сама покраснела, но упорно пилит его взором Королева.

— А сама как думаешь? — с небольшой долей любопытства спросил он, чувствуя, как начинает отзываться его сердце внутри, почувствовав, что сейчас он может услышать то, что просто так не узнаешь — её отношение к такому проявлению любви.

— Этого я и страшусь… — Сакура отвела в сторону взгляд. Выдохнув, снова резко посмотрела на брата. Пора уже разъяснить такие «милые» отношения, которые переходят за грань. — Ты сам понимаешь то, что порой между нами происходит — это не нормально. Я никогда не слышала, чтобы брат с сестрой могли спокойно засыпать в одной постели, обнимать друг друга и ласкать шею. О, Боги, прошу, молчи! Не говори мне ничего сейчас про детство! — сразу выпалила она, только увидев, что нии-сан готов возражать. — Тогда мы были детьми! И сам вспомни, как однажды твой такой выпад комментировали наши родители? Папа был очень зол, я его таким редко видела.

— А что, ты бы хотела такого, как у наших Тсукури? — Сузил глаза красноволосый, чувствуя некий укол, что его ткнули носом в то, что он и так понимает, что нельзя. Ох, если бы она только знала, какие на самом деле его посещают идеи, как можно было провести с ней ночи, если бы только почувствовала, как каждый день сгорать внутри, понимая, что пожар может унять лишь та, о которой даже мечтать нельзя! Но тут и Харуно готова была вскипеть.

— Не кидайся с одной грани на другую.

— Даже так… — Сасори сложил руки на груди. — Ну, давай, расскажи мне, какой я «странный», Сакура. Прости, конечно, но ты росла среди пацанов, откуда тебе вообще знать, как ведут себя нормальные брат и сестра?

— Знаю, потому что в Фостоне у меня появились братья, — на этот раз без нервов ответила Харуно, отмечая взглядом, что Акасуно весь напрягся. — И ни один из них никогда даже не думал о том, что порой делаем мы.

— А что мы такого делаем? Сакура, это не аргументы, а речи ребёнка, который не может объяснить, чем зол, — каменным тоном заявил мужчина. Но Харуно уже чувствует, что он уходит от ответа, так яро, что становится не по себе.