Сестра моего сердца

Сегодня я решила выгрести вещи из оставшихся ящиков стола. У нас не было лишних комодов, поэтому Судхе придется складывать одежду туда. Сам стол прекрасно подойдет для хранения всяких мелочей. А матрас, который мы привезем на этих выходных, можно будет положить в углу возле окна.

От кроватки я старалась держаться подальше. Вокруг нее собралась мрачная сила, как вокруг заколдованного места из сказки, к которому лишь стоило приблизиться, как оно тут же засосало бы тебя.

Я вытряхивала ящики с книгами и документами Сунила. Чего там только не было: высохшие ручки, тетради с выцветшими конспектами лекций, степлер, конверты, бумажные папки, старые учебники, которые никогда уже не пригодятся Сунилу, но он всё равно не разрешал выбросить. Я перебирала бумаги, складывая их по коробкам и стараясь не смотреть в сторону кроватки. Но я всё же замечала белые перекладины кроватки и подвесную заводную игрушку в виде черно-красного Микки-Мауса, которую описывал мне Сунил.

Скоро место в коробках закончилось. Может, если я заново уложу вещи, которые сложил в коробки Сунил на прошлой неделе, мне удастся впихнуть что-нибудь еще. Я достала из коробки пачку старых банковских счетов — и зачем Сунилу весь этот хлам? — и услышала, как что-то со стуком упало на пол. Это была небольшая деревянная коробочка овальной формы, которая легко помещалась в моей ладони. На ней был затейливый резной узор из листьев и фруктов в кашмирском стиле. Я никогда ее раньше не видела. Хотя нет! Я вспомнила, что ее нам подарил на свадьбу кто-то из родственников, «чтобы хранить в ней что-нибудь ценное». Как большинство свадебных подарков, она была красивой, но бесполезной, и я была уверена, что мы оставили ее в Индии. Как она вообще оказалась здесь, на дне коробки, забитой пожелтевшими ежегодными биржевыми отчетами?

Я, ничего не подозревая, открыла крышку коробочки, уверенная, что она пустая, но обнаружила внутри кусочек белой ткани — носовой платок, мой свадебный носовой платок, с вышитыми по краям нежными цветами лотоса, которые должны были принести мне счастье. Я прижала его к лицу и вдохнула запах, пытаясь вспомнить тот далекий день. Я чувствовала запах свадебного костра, слышала громкий монотонный голос священника, втиравшего мне в кожу куркуму — на удачу. Я словно вдохнула аромат почти растаявшего сна. Неужели я положила свой платок в эту коробочку? В последнее время в моей голове ничего не держалось, как в решете. Хотя… Нет, я точно помнила, что оставила платок в верхнем ящике шкафа в спальне в доме отца Сунила. Наверное, он забрал его перед тем, как уехать в Америку. Кто бы мог подумать, что Сунил такой романтичный?

Я затолкала платочек в бюстгалтер. За обедом я вытащу его и начну дразнить Сунила, размахивая им у него перед носом. В последнее время у нас было не так много поводов для смеха.

Вдруг я похолодела от страшной догадки. Расправив платок, я посмотрела на букву, вышитую в углу шелковой ниткой красного цвета — цвета опасности, предательства и горькой крови. Как я и ждала в какой-то глубокой, безнадежной пещере в своем сердце, это была буква Б — Басудха.

Как я могла забыть, даже на единый миг? Неужели разум во имя собственного спасения стирает из памяти то, что может свести нас с ума?

Перед моими глазами снова возникла сцена — как и множество раз во время горько-медового месяца, когда я лежала без сна после занятий любовью с Сунилом, гадая, о ком он думал, когда стонал от наслаждения меж моих грудей?

Вот закончился свадебный ужин. Мы встали. Рамеш и Судха шли впереди, он держал ее за непослушный локоть. Она достала платок и вытерла им лицо. Убрала его за пояс, но платок упал рядом со столом. Никто не заметил, как Сунил наклонился, поднял его и положил в карман, крепко зажав в кулаке. Никто, кроме меня.

Я прижала платок к дрожащим губам и ощутила едва уловимый и такой родной запах сестры. Я ждала, когда же ревность выпустит свои когти, но все, что я чувствовала — только отчаяние. Сколько раз Сунил пытался остановить меня, когда я настаивала на приезде Судхи в Америку? Сколько раз он намекал мне…

Почему ты не хочешь, чтобы всё шло свои чередом? — повторял он мне. Тогда мне казалось, что Сунил просто эгоистичен и скуп. Но он просто пытался спасти меня.

В ушах у меня стоял шум, как будто открылись шлюзы и в них с ревом устремились потоки воды. У тебя нет выбора, — слышала я голос мужа, уносясь всё дальше и дальше. Судха, теперь, когда ты мысленно уже на полпути в Америку, что мне было делать?

41 Судха