Сестра моей жены

Моника резко отскакивает от меня, как будто ей тоже дало разрядом. Я ухмыляюсь одним кончиком губ. Такое искреннее, не прикрытое ничем движение не остается незамеченным мной.

- Потому что секретарь тоже человек и иногда не все вносит в стенограмму. Не успевает или пропускает мимо ушей. И не всегда случайно, - отвечаю я на ее профессиональный вопрос.

Потом разворачиваюсь и продолжаю идти на парковку, слыша, как за мной опять застучали каблучки.

- Но разве мы сможем использовать эти записи, если их не будет в стенограмме? – не унимается Моника. Олег прав: она способная. Хотя мне было бы легче, если бы она не была такой способной. Тогда я смог бы с легким сердцем лишить ее практики под благовидным предлогом.

Какой же я кровожадный, поражаюсь я сам себе. И, уже не останавливаясь и не поворачиваясь к ней, отвечаю:

- Юридической силы они иметь не будут, но в своих целях использовать мы их сможем.

Мы подходим к машине. Нас повезет водитель, потому что мне надо настроиться на процесс. Я открываю заднюю дверь и приглашаю Монику сесть. Закрываю за ней дверь и сам сажусь на переднее пассажирское сидение, потому что аромат из Индонезии точно не даст мне сосредоточиться. К тому же уверен, что глаза так и будут соскальзывать с бумаг на коленки моей спутницы.

В процессе Моника ведет себя безупречно. Старательно и быстро фиксирует все звуки, не поднимая головы от блокнота. Но мне приходится нелегко. Клиент был прав и судья, действительно, настроен не в нашу пользу. Скорее всего, придется искать пути выхода на него. Хотя, возможно, это уже сделал наш противник. Есть, над чем подумать и что обсудить с Олегом.

Из здания суда я выхожу с головой, полной мыслей о возможных вариантах дальнейших действий. Именно в такие моменты в последнее время я чувствую себя самым счастливым человеком, потому что среди этих мыслей нет ни одной о Монике или о Ларисе.

Я быстрым шагом иду к машине и только стук каблучков взади напоминает мне о Монике. Она тихо идет, вернее, почти бежит следом, не смея прервать мои мысли. Я оборачиваюсь и встречаюсь с ней взглядом.

Блять, ей, все-таки, удалось сбить меня с правильного настроя. Злюсь за это на нее и слишком строго говорю:

- У меня встреча. До офиса доедешь на такси. Упорядоченные и читаемые записи должны быть завтра с утра у меня на столе.

Наверное, сейчас в ее глазах я выгляжу как деспот, потому что до конца рабочего дня осталось два часа, а она еще даже не доехала до офиса. Так что ненормированный рабочий день ей сегодня обеспечен. Ничего, возьмет работу на дом. Пусть привыкает.

Глава 9.

После встречи я опять возвращаюсь в офис. Мне надо сделать записи по итогам сегодняшнего процесса, а офис – лучшее место для работы. Дома у меня не получается сосредоточиться.

Несмотря на то, что рабочий день уже закончился, в офисе еще достаточно многолюдно. Такова наша работа. И кто из практикантов хочет остаться здесь работать, понимает, что работа заканчивается не тогда, когда пробили часы, а когда она сделана.

Сидя в кабинете, я позволяю себе расслабиться, пригубив немного виски. Мне еще за руль, поэтому ограничиваюсь одной порцией. Привожу в порядок мысли и бумаги. Голоса в офисе звучат все тише и реже, пока не становится совсем тихо.

Закончив дела, я выхожу из кабинета и иду на выход по длинному коридору. Все кабинеты закрыты. Похоже, сегодня я один задержался так поздно.

Но вдруг в конце коридора замечаю полоску света из одного из кабинетов. Смотрю на часы – почти десять. Кто это так засиделся? Мне становится интересно, кто так рьяно печется о деле.

Подхожу к кабинету и неслышно открываю незакрытую дверь. Яркий свет ударяет в глаза, первое время ослепляя меня. Я морщусь, но потом вглядываюсь в пространство комнаты.

За столом перед монитором сидит Моника. Она так сосредоточенно переводит глаза с бумаг на монитор, торопливо отстукивая на клавиатуре, что даже не замечает моего появления.

Я внимательно смотрю на нее, оперевшись о дверной косяк. Она неслышно шевелит губами, видимо, повторяя только что прочитанный текст. Собранные днем волосы сейчас распущены и мягкими локонами спадают на плечи. Пиджак висит на спинке стула, она в одной блузке. Блузка белая, но под ней явно виден лифчик ярко-розового цвета. Когда его хозяйка в пиджаке, то он не заметен окружающим, но сейчас она расслабилась: одна в комнате, все разошлись по домам. Поэтому только я наблюдаю это ярко-розовое отступление от делового стиля.

Я и сам сейчас выгляжу не так, как суровый босс: сложенный галстук лежит в кармане пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты.

Моника в очередной раз поднимает глаза на монитор и замечает меня, стоящего в дверях. В ее глазах я вижу удивление.

- Ты почему до сих пор здесь? – спрашиваю я.

- Вы же сказали, что записи нужны Вам завтра с утра, - растерянно отвечает она, продолжая называть меня на "Вы", хотя кроме нас в комнате никого нет, и опять возвращается к клавиатуре. Торопится. Старательная.

Господи, а ведь я реально деспот. Бедная девчонка сидит и набивает текст, который мне понадобится дня через два, не раньше.