Сестра моей жены

И я еще раз порадовался, что узнал все до того, как процедура передачи бизнеса была завершена. Хрен с ним, с этим креслом. Жил же я до этого без политики.

Ларисы дома не оказалось. Я усмехнулся, подумав, что, наверное, она сейчас обжимается где-то со своим мужиком. И тут же подумал, что меня это и не трогает особо. Попробовал представить ее в объятиях другого и ничего. Вообще ничего не почувствовал. Наверное, поэтому и злости я особой не испытывал.

Почему же я напился тогда вчера? От обиды. Обиды на предательство и обман.

Тут я услышал звук открывающейся двери. Лариса что-то напевала себе под нос и прошла в комнату.

- Кирилл? – она явно не ожидала меня увидеть. – Где ты был? Почему трубку не брал? Я так переживала!

Сразу почему-то вспомнилось ее появление в доме с песенкой.

- Ларис, я хочу минимизировать наши с тобой обоюдные неудобства, поэтому сразу перейду к делу.

Лариса заметно напряглась.

- Я хочу развод, - говорю я и пристально наблюдаю за ее реакцией.

Лариса улыбается, снимает накидку и удобно располагается в кресле. Она, похоже, чувствует себя хозяйкой положения. Интересно, почему.

- Никита, я не понимаю. Объясни.

- Ты не понимаешь, - раздумывая, произношу я.

- Ты не ночуешь дома, а утром заявляешь, что хочешь развод. У тебя кто-то есть?

Пиздец, логика. Я даже ухмыляюсь и поражаюсь ее сдержанности.

- А ты загубила в себе отличную актрису, - говорю я. – Ларис, я все знаю. Давай обойдемся без истерик и заламывания рук. Скажи, как давно?

Лариса, наконец, понимает, что играть дальше не имеет смысла и отвечает дерзко, нагло. Что-то явно придает ей уверенности. Ну, не новая же любовь?

- Какая разница, Никит? Давно. Я не люблю тебя.

Слышать это неприятно, хотя я и сам готов произнести то же самое.

- Ребенок мой? – спрашиваю я.

Лариса ухмыляется.

- Нет.

Я качаю головой. Как я и подозревал.

- И вообще нет никакого ребенка, - вдруг произносит она.

Я изумленно смотрю на нее. «А на хрена?» - так и хочется спросить мне, но я останавливаю себя. Какая теперь разница? Я был бы рад ребенку, но теперь я даже испытываю облегчение от новости, что все это была ложь.

- Завтра едем в ЗАГС и подаем заявление. Детей у нас нет. Так что, разведут нас по-быстрому, - говорю я и собираюсь уйти. Куда-нибудь. Туда, где не будет Ларисы. – Я пока поживу в квартире.

Я имею в виду нашу московскую квартиру.

- Отдай мне документы по компаниям, - добавляю я. – Как ты понимаешь, все отменяется.

Лариса ехидно улыбается.

- Ну, уж нет. Неужели ты и правда думаешь, что я откажусь от этого? – неожиданно произносит она. – Я не отдам тебе документы. Ты их подписал. Теперь я владелица компаний. И я не собираюсь «все отменять».

Тупая курица! Так и подмывает назвать ее именно тем, кем она по сути и является. Но вслух я произношу:

- Ты столько лет прожила со мной, но так ничему и не научилась. Прежде чем подписывать, надо прочитать. Моя подпись на этих бумагах ничего не значит. Пока это всего лишь бумаги. Чтобы они приобрели силу, их надо заверить у нотариуса. А поскольку я теперь отказываюсь от этой сделки, то ни один нотариус не заверит тебе их без моего присутствия.

Разочарование читается на лице Ларисы. Эта дура реально рассчитывала провести меня. И кажется, я начинаю догадываться, зачем она врала про ребенка. Ну, ладно, хер с ней.

Я устал. Морально выжат. Мне нужен отдых. И я больше не хочу видеть в своей жизни Ларису.

- Завтра я заеду за тобой, чтобы подать заявление в ЗАГС, - говорю я и выхожу из дома.

На следующий день мы подаем заявление. Через месяц мы станем свободными друг от друга людьми. Лариса буквально вымаливает у меня не выставлять ее, как она выражается, голой на улицу.

Мне становится ее жалко и я еще раз убеждаюсь, что любви в наших отношениях нет. Жалость – не то чувство, которое испытывает влюбленный человек.

Я соглашаюсь оставить ей дом и машину. Надо же ей где-то жить и на чем-то ездить. Дом этот я все равно никогда особо не любил. Это была прихоть Ларисы. Мне и на работу ездить неудобно. Поэтому я с удовольствием поживу в нашей московской квартире.

Выйдя из ЗАГСа мы стоим на крыльце. Не знаю мысли Ларисы, но я думаю о том, что вот так быстро и скомкано закончилась наша с ней семейная жизнь. Я свободен после стольких лет брака. Но что мне делать с этой свободой?

Лариса тоже молчит, а потом внезапно произносит:

- Забавно получается: я пришла в ЗАГС разводиться, а Моника собирается в ЗАГС, чтобы замуж выйти.

При этом Лариса поднимает на меня глаза и внимательно смотрит.

А меня как будто кто-то сталкивает с высокого моста и я почти касаюсь воды, но тут понимаю, что к ногам привязан резиновый канат и, натянувшись, он снова поднимает меня вверх. По спине скользит капля холодного пота. И я не знаю, от чего именно: то ли от простого упоминания Моники, то ли от новости о ее замужестве.

- А я была права, - довольно, с ухмылкой говорит Лариса.

Я недоуменно смотрю на нее.

- Нравится сестренка? – ехидно спрашивает она.

Я отворачиваюсь и иду к машине, когда уже в спину слышу ее фразу:

- Она выходит замуж. Так что оближись и обломись, Никита!