Сестра моя – смерть

У дома номер пять на Машиностроительной он припарковался рядом с милицейским газиком – кроме скучающего водителя, в нем не было никого. Он почему-то представлял, что приедет на место преступления одновременно с милицией или почти одновременно, в тот момент, когда Валеев со всегдашней своей тяжеловесной суетливостью станет выбираться из машины. И в двадцать девятую квартиру они поднимутся вместе, а по дороге успеют поговорить. Так было бы проще, он мог бы вообразить себя одним из них, членом группы, выехавшей на место преступления, и опознание трупа превратилось бы просто в работу, неприятную, немного тягостную, но в общем рутинную. И перед Зоей тогда не пришлось бы оправдываться, ей Валеев позвонил бы. А теперь ему самому, в одиночку, придется подниматься, разыскивать нужный этаж, объясняться с лейтенантом, который, наверное, стоит на посту у двери, ограждая место преступления от посторонних. А потом… Черт! Рутины не получится, совсем не получится: опознавать он будет труп близкого человека, погибшего по его вине.

И ведь даже толпы любопытствующих у подъезда нет вопреки всем законам жанра – не у кого спросить, где эта чертова квартира двадцать девять!

Отыскалась она на восьмом этаже. Дверь была приоткрыта. Лейтенанта не оказалось. Андрей вошел в квартиру и в прихожей столкнулся с Валеевым. Ну, хоть в чем-то ему повезло!

– Здорово! – Валеев протянул руку. – Бородин меня предупредил. Проходи в комнату, она там, только… Ну да проходи!

Тело уже успели снять. Длинное, словно по струнке вытянутое, оно лежало на полу. Короткая юбка с блестками, ноги, обтянутые черными колготками, неестественно большая грудь, синяк под глазом. Как пошло, как просто, как банально! И никакого сходства. Обыкновенная проститутка. Проститутка, удавленная в сомнительной квартире, снятой на ночь.

– Насильственная, – с профессиональным пренебрежением к чужой смерти равнодушно-презрительно приговорил эксперт Сашка Стариков, – ребенку ясно. Хозяйка-то что говорит? – повернулся он к Валееву.

– Юлит и хнычет! – Валеев закатил глаза. – Та еще оторва. Не знает, говорит, кто она такая, эта девушка, приличному человеку, говорит, сдала квартиру на три дня, командированному. Паспорта, говорит, у него не спросила, потому что у нее не гостиница, ей формальности не нужны, а что человек он приличный, и так понятно. Бордель развела здесь, а теперь отмазывается.

– Это не Озерская, – проговорил Андрей напряженными губами: ему еле-еле удавалось сдержать смех, глупый, счастливый и совершенно неуместный смех. – Это не она.

– Да мы уж поняли. – Валеев усмехнулся. – Это Юрков, участковый, всех с толку сбил, шороху навел. Хозяйка, как труп обнаружила, почему-то не 02 стала звонить, а к участковому побежала. Ну а тот то ли от излишнего служебного рвения, то ли от глупости всех на ноги поднял. А скорее всего, просто перестраховаться хотел. Иначе понять не могу, с какого бодуна ему померещилось, что эта, – Валеев кивнул в сторону мертвой, – на Озерскую похожа. Тут, мне так видится, обыкновенная бытовуха: «приличный» человек снял на ночь проститутку, что-то у них не срослось: может, она его грабануть хотела, может, у него какие садистско-маньяческие наклонности, может, характерами не сошлись, в общем, укокошил он ее и к трубе привесил – грубая инсценировка самоубийства, – а сам поскорее смылся. Но мы найдем этого деятеля, думаю, это не составит особого труда. Найдем и привлечем. – Он весело подмигнул Андрею, его аж передернуло от такого цинизма. – Так что общественность может быть спокойна. – Он засмеялся. – А Бородин-то как убивался, что сам выехать не может! Ладно, сейчас я ему позвоню и отрапортую, пусть успокоится. Так что, Андрей Львович, можете быть свободны, не пригодились ваши услуги. Или, может, вы ее знаете? – Валеев опять ему подмигнул. – А что, девочка была что надо, какая грудь, какие ножки! Я бы с такой тоже не отказался… на одну ночку, да только где мне, доходы наши не те, это у вас, частников… Ну что ты на меня таким волком смотришь, шучу, шучу! Я ведь не говорю, что ты ее обязательно должен знать, мало ли в городе проституток?

Андрею ужасно хотелось дать ему в рожу, но он сдержался: не устраивать же драку в присутствии мертвой с этим тупым ментом. Он только махнул рукой и поспешил уйти. Проходя по коридору, заглянул на кухню. В открытую дверь было видно, как квартирная хозяйка, молодая, разбитная и что-то уж очень потасканная бабенка, дает показания и притворно хнычет, жалуясь на несправедливость жизни. Дожидаться, когда ее отпустят, и разговаривать с ней не имело смысла: ситуация действительно предельно ясна и никакого отношения к Алене Озерской иметь не может.

Андрей вышел из квартиры и спустился на лифте вниз. В газике все так же скучал шофер, во дворе так и не собралась толпа любопытных. Он сел в свою машину, выехал на улицу и только тогда позвонил Бородину – почему-то ему неприятно было разговаривать с ним рядом с этим домом.

* * *