Сестра ночи

– Если ему нужно спустить пар, пусть выходит на пробежку, – хмыкнула я. – Или станцует на краю башни.

– Но это же не приносит столько удовольствия. – Калеб явно наслаждался этой темой.

– Тогда я предложу ему тебя побить. Так удовольствие получим мы все, а я поставлю на него все свои деньги.

Калеб захихикал:

– А тут определенно есть еще кое-кто напряженный и довольно кровожадный. Мой любимый братец снова тебя разозлил?

– Калеб, – предостерегающим тоном сказал Аарванд.

– Нет. – Я пихнула Калеба локтем в бок, а Эме бросила на него убийственный взгляд, на который тот отреагировал ухмылкой.

– Просто хотел немножко разрядить ситуацию. – Он направился к столу с приготовленными Аделаизой напитками и выпечкой и положил себе на тарелку гигантскую порцию печенья, хотя наверняка позавтракал меньше получаса назад.

– Да этот парень ненасытный, – пробормотала Маэль. – В постели он тоже такой?

Эме залилась пунцовой краской.

– Может, сконцентрируемся на главном? – произнесла я, прежде чем Калеб отпустил бы какой-нибудь комментарий, который еще сильнее смутит Эме. Своими демонскими ушами он однозначно слышал все, о чем мы шептались, до последнего слова. – Аарванд вчера натолкнул меня на мысль, что эта книга хранит какой-то секрет, и предложил, чтобы мы втроем попросили ее нам его раскрыть.

– А мы тут при чем? Тайна гримуара – это личное дело колдовского рода, – упрямо возразил Эйден. – И она точно не предназначена для посторонних ушей. – Он имел в виду Аарванда и Калеба. Взмахом руки великий магистр отослал гонца, который вышел и закрыл за собой дверь. Мы остались вшестером.

– Нам выбирать, кого в это посвящать, – твердым голосом заявила я. – Ты признал союз с Коралисом, а теперь собираешься хранить секреты от Аарванда и Калеба?

Мы заранее посовещались, разумно ли выдавать Аарванду такой кредит доверия. Эме и Маэль предоставили мне принять решение, после того как мы прочли послание гримуара.

Эйден просто передернул плечами.

– Дело ваше. – Он уставился на Маэль, словно ожидая от нее поддержки, однако сестра молчала и игнорировала его взгляд.

– Мы задали книге свой вопрос, – начала Эме, и голос ее звучал еле слышно. Она до сих пор не пришла в себя, но все равно продолжила: – Должна была быть причина, по которой наш папа унес гримуар. Он бы достался по наследству маме, а потом нам. Кража гримуара карается смертью. Не важно, будет ли это человек, колдун или маг. Любой, кто похитит фамильный гримуар, считается преступником. Кто угодно имеет право его убить.

– Уверен, он планировал однажды вернуться, – мягко проговорил Эйден. – И не собирался уходить навсегда. По сути, он просто его позаимствовал.

– Вианна рассказала мне, что ваш отец побывал в Камелоте, – вдруг заговорил Аарванд. – Ты знаешь какие-то подробности об этом?

Эйден недоверчиво вскинул брови:

– Ни один колдун не может отправиться так далеко во времени.

– Он мог, – ответила Эме. – А когда возвратился, изменился до неузнаваемости. Он исчез в ту ночь, когда родилась Вианна.

– Почему именно тогда?

Эме пожала плечами:

– Этого мы, видимо, никогда не узнаем.

– А может, и нет. – Голос Аарванда казался задумчивым. – Что поведала вам книга?

Воцарилась тишина, и я положила гримуар на стол. Даже звуки, доносившиеся со двора, словно стихли и отступили на задний план.

– Вианна, – нетерпеливо позвал Эйден. – Что она сказала?

Я прочистила горло.

– Мы считаем, что это своего рода пророчество, хотя и не понимаем, что оно означает.

Калеб подвинулся почти вплотную к Эме, а Эйден скрестил руки на груди.

– Вы все еще думаете, что им двоим можно его услышать?

Не обращая на него внимания, я раскрыла гримуар на том месте, которое совсем недавно открывалось и перед нами. Как и до этого в нашей комнате, на бумаге проступили странные символы. Они перемещались, как будто пытаясь найти нужный порядок. Некоторые знаки вращались вокруг собственной оси, другие впитывались обратно в бумагу, чтобы освободить место буквам. Затем появился набор слов, не относившихся ни к одному из известных мне языков. Я успокаивающим движением погладила страницу, и буквы опять перестроились. На этот раз они отображались на листках как в зеркальном отражении. Эме коснулась ладонью края книги.