Сестра! Сестра?

Кожа зудит, словно по телу ползает полчище муравьев. Я закрываю глаза и стараюсь выкинуть из головы мысли о сестре, которые могут меня выдать.

– Мама говорит, ты в Америке?

Звук в трубке меняется: Марта, видимо, выходит из кухни и ищет местечко подальше от мамы. Стук закрывающейся двери подтверждает мою догадку.

– Да, – сообщаю я. У меня есть два варианта вести разговор. Я выбираю притворство. Временно. Не хочу спровоцировать развязку в Англии, пока сама я в Америке. – Я запланировала навестить подругу в Кембриджшире, но в последнюю минуту передумала. – Вот так, минимум фактов.

– Классно. А где именно ты находишься? Не в моих краях, случайно? – Тон беззаботный, но в его искренность я не верю. Марта насторожена.

– Нет. Нет. Я в Нью-Йорке. – Я закрываю глаза в надежде, что Марта не заметит окружающей меня провинциальной тишины. – Сижу сейчас в гостинице, – на всякий случай добавляю я.

– Серьезно? Если бы ты ездила во Флориду, мне бы, конечно, было интересно, кого ты там встречала. Тусовалась ли в моих любимых местах? Говорила ли с моими друзьями? И все такое… – Марта издает короткий смешок. Очень короткий.

Я с таким же смешком подхватываю:

– О да, я могла бы и потусоваться, и поговорить, правда? Нехорошо бы получилось.

– Да, совсем нехорошо. Только нельзя верить всему, что слышишь. Уж ты-то должна это понимать. – Наступает напряженное молчание, кажется, будто из трубки сейчас искры посыплются. – Знание – штука опасная.

– Знание – сила, – отвечаю я.

– А я вот верю: меньше знаешь – крепче спишь, – возражает Марта, понизив голос и многозначительно растягивая слова. – В этом случае никто не страдает.

– Тоже верно. Ладно, у меня дела, еще поработать нужно.

– Да-да, не хочу отрывать тебя от работы.

– Увидимся в среду.

– Очень жду. Расскажешь про поездку.

– Да. Конечно.

Надавив кнопку отбоя, я прикрываю глаза, восстанавливаю в памяти разговор. Точнее, скрытый в нем подтекст. Это ни капли не успокаивает мои и без того расшатанные нервы.

Мне нужно домой. Нужно защищать семью – не уверена, от чего именно. Я не могу описать угрозу точными словами, лишь знаю, что мои родные окружены паутиной лжи.

Через час мобильный звонит. Наконец-то Люк! Но нет, на экране другое имя.

– Здравствуй, Леонард. Что-то случилось?

В последнее время я задаю этот вопрос все чаще. Каждый телефонный звонок меня пугает, я отовсюду жду беды. Нервы стали ни к черту.

– Еще как случилось. Когда я отправлял тебя в отпуск, то подразумевал – побудь с семьей. Познакомься с сестрой, восстанови брак. Я же не в Америку тебя посылал.

– И тебе здравствуй. Да, у меня все в порядке. Спасибо, что спросил. Ты что-то хотел? – не сдерживаюсь я.

Временами Леонард отличается чуткостью танка, того и гляди переедет. Честное слово, он забывает, что я самостоятельная женщина. Взрослая. Деловой партнер.

– Вот уж не думал, Клэр, что с тобой нужно вежливые тары-бары разводить, – звучит резкий ответ с легчайшим намеком на раскаяние.

– Раз уж на то пошло, с каких пор я должна давать тебе отчет по поводу своего свободного времени? Свободного времени, которое мне навязали, кстати. Либо я на работе и отвечаю за то, что делаю в рабочие часы, либо я в отпуске и творю, что душа моя пожелает. – Я испытываю гордость за отпор Леонарду.

– М-да, отбрила так отбрила. – Я мысленно вижу, как он озадаченно смотрит на трубку. – Ладно, как ты там?

– В порядке, спасибо. – Мое возмущение гаснет и уступает место искренней благодарности: теперь голос Леонарда звучит участливо.

– А что ты делаешь в Америке?

– Я хотела кое-что выяснить. Не переживай, пожалуйста. Я вылетаю домой завтра ночью. Откуда ты вообще узнал, где я?

– Твоя мама сказала. И заодно поведала про новые улики. Видеозапись.

– Это не я.

– Тебе нужна помощь? Юридическая или какая-нибудь другая?

– Нет. Все нормально. Я сама разберусь, но за предложение спасибо.

– Если эта история будет иметь последствия, может пострадать фирма. – Леонард переходит на деловой тон.

– Последствий не будет. Я ни в чем не виновата. Не волнуйся, репутацию фирмы я не запятнаю. – Я ругаю себя за вспыльчивость. – Прости, я немного устала и издергалась, если честно.

– На тебя это совсем не похоже. Потому-то я, собственно, и позвонил. Твоя мама попросила, – мягко сообщает Леонард. – Она безумно переживает из-за Элис.

– Знаю. Мама много лет не жила, а существовала, все ждала возвращения доченьки. Просто, понимаешь… – Я умолкаю, не хочу озвучивать собственные страхи. Еще рано.

– Не спеши с выводами, – советует Леонард. – Элис тоже тяжело. Не знаю, что ты надеешься найти в Америке, но от этого может только стать больнее.

– Мама не меняла завещания или распоряжений насчет трастового фонда? – перевожу я разговор.

– Ты же знаешь, я не имею права разглашать информацию о финансах твоей мамы. Конфиденциальность, сама понимаешь.

– Но ты можешь ответить мне, как деловому партнеру. Мы ведь еще партнеры, правда?

– Конечно, но у тебя конфликт интересов. Мои беседы с клиентом – даже если клиент твоя мать, а беседы имеют отношение к тебе, – строго конфиденциальны.

– А Элис? Она с тобой разговаривала?

– Элис? Нет, о чем?