Сестра ветра

— И это вполне естественно, не вижу тут ничего идиотского. Но в любом случае тебе будет проще. Исполнишь свою сольную партию в самом начале концерта, а нам, всем остальным оркестрантам, еще потеть и потеть, пока Феликс не отыграет последние аккорды «Героического концерта».

— Мне еще никогда не приходилось выступать перед такой огромной аудиторией, — жалобно проговорила я. — Не говоря уже о том, чтобы получать за это деньги.

— Все у тебя будет замечательно, не переживай! — убежденно произнес Том. Хотя, когда я подавала ему чашку с кофе, успела заметить, что он тоже нервничает. Что ж, сегодня для нас с братом действительно очень важный, поистине судьбоносный день. Сейчас мы с ним чувствуем себя так, как будущие родители, зачавшие некую новую музыкальную субстанцию, и она вскоре должна будет явить себя всему миру. Сегодня вечером мы с Томом будем присутствовать, как те гордые молодые родители, при рождении своего музыкального чада.

— Не хочешь позвонить Феликсу и напомнить ему, что сегодня вечером концерт? — спросил у меня Том.

— Нет. — Я уже заранее решила для себя, что никуда звонить не стану и не буду никому и ничего напоминать. — Ему самому думать и определяться с тем, как и что делать.

— Все верно, ему самому. — Том тяжело вздохнул. — Тогда я в душ. Через двадцать минут будешь готова к отбытию?

— Да.

— Господи, только бы он опять чего не учудил и появился на месте вовремя.

Внезапно до меня дошло, что, несмотря на все свои бурные протесты, Том переживает за Феликса даже больше, чем я.

— Все будет хорошо, вот увидишь. Я знаю.

Однако, когда спустя два часа я заняла свое место в оркестре, чтобы приступить к последней репетиции перед концертом, табурет перед роялем был пуст. И прежняя моя уверенность тут же развеялась как дым. В четверть одиннадцатого Эндрю Литтон объявил, что ждать больше нельзя. Я крепко сжала горячими ладонями свой мобильник.

Нет, я не стану ему звонить. Ни за что!

Вильема пригласили занять за роялем место Феликса. Эндрю Литтон вскинул вверх дирижерскую палочку, и в этот момент Том бросил на меня затравленный взгляд.

— Как ты мог? Подонок! Подлец! — выругалась я себе под нос и тут увидела, как Феликс мчится во весь опор по пустому залу, торопясь занять свое место за роялем. Он был бледен как полотно, тяжело дышал.

— Знаю, мне здесь никто не поверит, — прохрипел он, поднимаясь по ступенькам на сцену. — Но мой мопед, будь он трижды неладен, сломался посреди дороги. Пришлось ловить попутку, чтобы добраться сюда. Я приволок с собой даму, которая подобрала меня на обочине и любезно согласилась подтвердить мое алиби. Ханна, я ведь говорю правду, так?

Сто с лишним пар глаз уставились в конец зала, куда тыкал указательным пальцем Феликс. Там, у самых дверей, переминалась с ноги на ногу женщина средних лет. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Ханна, скажите же им!

— Да, это правда. Его мопед сломался, и я подвезла его до города.

— Благодарю вас, Ханна. Билет на сегодняшний концерт будет ждать вас в билетной кассе. — Феликс повернулся к оркестру и театрально раскланялся. — Простите, что задержал вас и заставил немного поволноваться. Но, как видите, в жизни случается всякое.

После репетиции я увидела, как Феликс, прислонившись к двери артистической уборной, жадно курит сигарету. Подошла к нему.

— Привет, Алли. Мне жаль, что все так вышло. Хотя на сей раз вполне благовидная причина для опоздания, правда?

— Да. Выпить хочешь?

— Нет, благодарю тебя, милая. Я ведь обещал, что сегодня вечером буду вести себя образцово. Помнишь?

— Помню, конечно. Тем более впереди такое событие. Поразительное событие. Ты не находишь? Четыре, вернее, все пять поколений Халворсенов сойдутся на одной сцене.

— Или пять поколений Григов. Такое ведь тоже нельзя исключать, — бросил в ответ Феликс, равнодушно пожав плечами.

— Я… Так ты все знал?

— Само собой. Анна уже на смертном одре рассказала Хорсту всю правду, а также сообщила ему, где именно она хранила письма от Грига. В свою очередь, Хорст посвятил меня в наши семейные тайны как раз накануне моего отъезда в Париж на учебу. Я потом прочитал эти письма все до единого. Занятная история, да?

Я была потрясена, каким обыденным тоном поведал мне Феликс о том, что он знает обо всех скелетах в своих семейных шкафах.

— И ты ни разу не проговорился о том, что знаешь? Не поделился ни с кем столь ценной информацией?

— Знаешь, некоторые секреты все же лучше хранить в секрете. Так я думаю. А ты как считаешь, дорогая? Ведь тебе же, как никому другому, хорошо известно, что не столь уж и важно, где и как ты появился на свет. И от кого… Главное, кем ты станешь впоследствии. Удачи тебе на концерте. — С этими словами Феликс коротко попрощался со мной взмахом руки и исчез за дверью, ведущей со сцены.