Сестра Земли

Шесть тёмных глаз, казалось, следили за каждым движением пленников.

– Они хотят, чтобы мы вышли, – сказал Баландин.

– Хорошо, я выйду к ним. – Белопольский взялся за ручку двери. Он посмотрел на Романова и прибавил: – Категорически запрещаю пользоваться оружием. Что бы ни случилось.

Геолог послушно отвёл руку.

Константин Евгеньевич открыл дверцу и ступил на бревенчатый пол. Тотчас же венерианин с чашей прыгнул вперёд. Он был не больше метра ростом, и Белопольский рядом с ним казался огромным.

Они стояли друг против друга почти вплотную.

Венерианин протянул чашу. Она была пуста. Белопольский взял её. Чаша была очень тяжёлой, и было непонятно, как это небольшое и хрупкое на вид существо могло держать её.

Венерианин чего-то ждал. Он не двигался с места и, казалось, пристально смотрел в глаза человеку. Второй венерианин также не шевелился.

Чего они ждали?..

Белопольский держал чашу в руках, не зная, что делать дальше. Он чувствовал, что от его поведения зависит многое, но секунды бежали, а никакая спасительная мысль не приходила ему в голову.

Положение было явно затруднительным. Как угадать, чего хотят от него венериане?

Каменная чаша оттягивала вниз его руки. Было тяжело держать её на весу. Прошла минута, и руки Белопольского невольно опустились. Чаша оказалась на уровне груди венерианина.

Он взял её обратно.

Его спутник, в свою очередь, протянул деревянное блюдо и, когда Белопольский принял его, оба повернулись и запрыгали к колодцу входа. Унося с собой таинственную чашу, они скрылись.

Белопольский, недоумевая, повернулся к товарищам, всё ещё держа блюдо в руках.

Что тут произошло? Что означала эта непонятная церемония с каменной чашей?. Сделал ли он то, что нужно, или нет?

– Раз они оставили нам блюдо, – сказал Баландин, – значит, всё в порядке. Они хотят нас накормить. Никогда не предлагают еду если имеют враждебные намерения.

Деревянное блюдо было необычайной ромбической формы, с загнутыми внутрь полукруглыми краями. Оно было устлано мокрыми растениями, похожими на оранжевые водоросли. На них лежали три красноватые лепёшки.

– Рассмотрим их как следует, – сказал Белопольский. – Всё равно нам надо что-нибудь съесть. Голод – плохой помощник в нашем положении.

Перед появлением Романова они с Баландиным собирались подкрепить силы, но так и не сделали этого.

Белопольский плотно запер дверцу и включил в работу дезинфекционную установку. Через полчаса воздух внутри машины очистился от углекислого газа и формальдегида. Установка была портативной, и не удивительно, что на такой маленький объём понадобилось столько времени.

Все трое с удовольствием сняли прозрачные шлемы.

Баландин сразу же взял одну из принесённых венерианами лепёшек и поднёс её к носу.

– Её запах, – сказал он, – похож на запах сырой рыбы. Но всё же я не рекомендую их пробовать.

– Пока в этом нет нужды, – ответил Белопольский, – у нас есть своё. Употреблять пищу венериан, без крайней необходимости, не будем.

Блюдо упрятали под сидением. Было бы неосторожно оставить его снаружи. Венериане могли подумать, что люди отвергли их дар.

– Обратите внимание на водоросли, – сказал Баландин, – блюдо тщательно выложено ими. Я бы сказал, – «любовно». Пищу для пленников, которых собираются убить, так не украшают. Это лишнее свидетельство их миролюбия и дружеских чувств.

– Возможно, что это так, – неопределённо ответил Белопольский.

Насытившись, они снова надели шлемы и открыли дверцу вездехода. Было крайне важно экономить кислород, да и хозяева могли в любую минуту вернуться. Снова потянулись часы ожидания. Венериане явно не торопились. Иногда казалось, что они совсем забыли о своих пленниках, – так медленно шло время.

Часы Белопольского показывали двенадцать часов дня. Прошло шестнадцать часов с начала роковой экскурсии к озеру. Всю «ночь» никто из них не сомкнул глаз. Хотя они были сильно возбуждены, но усталость давала себя чувствовать.

Прошло ещё несколько часов без всяких перемен в положении. Наступал «вечер». Никто по-прежнему не шёл к ним.

Все трое проснулись одновременно. Они не помнили, как заснули, но, посмотрев на часы, поняли, что проспали десять часов. Было «утро» 24 июля.

На полу возле машины стояло блюдо с лепёшками. Значит, венериане приходили «ночью».

Романов перенёс блюдо в машину и поставил его рядом с первым. Белопольский переменил повязку на ногах Баландина. Потом они позавтракали и приготовились ждать.

Часы шли за часами…

Наконец, в два часа „дня» послышался шум. Трещали брёвна, доносился топот огромных ног. Десять «черепах» и три венерианина окружили машину.

Наступила решающая минута.

Зачем их пришло так много? Что они собираются делать?..

Один из венериан подскочил к машине и постучал в стекло. Люди уже знали, что это означает приглашение выйти.

Белопольский, внешне спокойный, вышел первым. За ним Романов.

Но венерианин снова постучал. Он требовал, чтобы вышли все трое; это было совершенно очевидно.

Баландин не мог выйти. Обожжённые ноги при малейшем движении причиняли жестокую боль. Как объяснить это венерианам?..