Сестра жемчуга

– Если честно, то я потеряла счет времени…

– Так вот, напоминаю тебе, что Господь сотворил за шесть дней небеса и землю, а вот на седьмой день Он предался отдыху. Келено, тебе тоже удалось сотворить свой «мир», свою вселенную всего лишь за неделю. И я горжусь тобой. Подойти ко мне, я обниму тебя.

Мы обнялись, и я даже прослезилась при этом, а потом Френсис вышел из комнаты и вернулся через какое-то время с двумя бутылками пива. Одну он вручил мне.

– Вот держу свой неприкосновенный запас на дне бочки с водой. Берегу для всяких специальных случаев. У нас с тобой сегодня как раз такой случай. Твое здоровье!

– Твое здоровье! – Мы чокнулись бутылками и сделали по глотку.

– Боже мой! – воскликнула я. – Я пью, даже не позавтракав.

– Уже время обеда, дорогуша моя. Или ты забыла?

– То-то я умираю от голода, – призналась я, бросив еще один взгляд на свою картину, и в этот момент сама ощутила прилив гордости.

За обедом мы с дедом обсудили мою работу более обстоятельно, а после трапезы уселись оба перед чистым холстом, и Френсис стал показывать мне свою технику рисования точек. Как он вначале наносит точку на полотно, а потом слегка размывает ее края, так, чтобы на расстоянии она вовсе и не казалась точкой.

– У каждого художника своя манера, своя индивидуальная техника, – обронил Френсис, пока я внимательно вглядывалась, как он орудует кистью. – Уверен, и у тебя со временем появится своя манера письма. Все достигается методом проб и ошибок, причем ошибок всегда много. Но это тоже обязательная составляющая процесса нашего самоусовершенствования. – Он оторвался от полотна и взглянул на меня. – Самый главный вопрос, который волнует любого художника, нашел ли он этот свой собственный и неповторимый стиль, независимо от того, каковы результаты его творчества.

– О, тогда я могу сказать, что нашла. Точно, нашла. Я получила огромное удовольствие, работая в этой манере.

– Что ж, скажу тебе, что ты обрела свою профессию. По крайней мере на сегодняшний день. Потому что жизнь любого художника – это постоянный поиск новых способов и средств самовыражения.

– Ты намекаешь на то, что в какой-то момент я могу попасть под магию искусства Пикассо? – невольно хихикнула я.

– Сия чаша не миновала большинство художников, включая, кстати, и меня самого. Но потом я все равно возвращался к тому стилю, в котором чувствовал себя наиболее комфортно.

– Ну, мне пока еще рано рассуждать о собственном творчестве. Ведь в прошлом у меня было не так уж много таких творческих мгновений, – сказала я, после чего рассказала дедушке о той причудливой, если не сказать откровенно странной инсталляции, над которой я трудилась в минувшем году.

– Как раз с этим-то мне все понятно. По-моему, ты просто использовала реальные предметы и вещи для того, чтобы изучить их очертания и форму. Ты училась, как размещать отдельные компоненты композиции на полотне. Знаешь, в искусстве любой эксперимент полезен, он обязательно чему-то учит.

– А мне и в голову не приходило взглянуть на свою инсталляцию под таким углом, но теперь я думаю, ты абсолютно прав.

– В тебе врожденный талант художника, Келено. И ты уже сделала пусть самые первые, но очень важные шаги на пути обретения собственного стиля. Можно сказать, добралась почти до небес. Но вот что я заметил. На твоей картине отсутствует подпись художника.

– А я никогда не подписывала свои работы. Не хотела, чтобы кто-то знал, что это я нарисовала.

– Но вот эту, я думаю, стоит подписать.

– Хорошо, подпишу.

– Вначале все же попрактикуйся с подписью, – посоветовал Френсис. – Уверен, вариантов будет много.

После обеда я взяла тоненькую кисточку, тюбик с черной краской и подошла к картине, приготовившись поставить свою подпись где-нибудь в уголке. Но какую именно?

Келено Деплеси?

Сиси Деплеси?

С. Деплеси?

Но тут меня осенило, и я снова поспешила к деду. Тот сидел на веранде и возился с каким-то куском дерева.

– Что ты делаешь?

– Тружусь в «стиле Пикассо», – улыбнулся он в ответ. – Видишь, пытаюсь придать этому обрубку определенную форму? Пока, правда, получается не очень. Ну что? Подписала свое полотно?

– Нет. Подумала и решила, что, пожалуй, «Келено Деплеси» немного напыщенно. И потом, меня будет раздражать, если люди начнут произносить мою фамилию неправильно.

– То есть ты склоняешься к тому, чтобы взять себе какой-нибудь псевдоним?

– Да, что-то вроде этого. Только вот не знаю какой.

– Лично я не стану возражать, если ты возьмешь мою фамилию, хотя она уже немного заезжена, это правда.

– Нет уж, спасибо, не надо. Получится, что я буду греться в лучах чужой славы, эксплуатируя твое имя. К тому же я твоя внучка, а это тоже важно и…

– То есть вы, мисс, желаете быть индивидуальной во всем? Такой оригинальный талант. Понимаю.

– Знаешь, что я тут надумала? Ведь если бы твой родной отец женился на твоей маме, как он того хотел, у тебя ведь была бы фамилия Мерсер, так?

– Да, ты права.

– И у моей мамы была бы такая же фамилия. По крайней мере до той поры, пока она не вышла бы замуж.

– Все правильно.