Сестренка из преисподней

Ты мне говоришь, что тебе постоянно снится
Неведомый мир, где реальное слито с чудом…
И ломкие пальцы пролистывают страницы
Такого былого, что даже поверить трудно.
Где каждый день из минут ожидания соткан
И даже стать на колени уже не волен…
Я должен молча смотреть на кружевной локон –
К чему кричать о своей любви или боли?
Стихи по ночам о тайном и сокровенном…
Какие слова! Какое упрямство страсти!
Поэзия прошлого, как аромат вербены,
Покажется сном, словно привкусом Высшей Власти.
Но время придет – вспоминая слова молитвы,
И горько и сладко, как в детстве, просить прощенья.
Березовый бог, с опрокинутым небом слитый,
Позволит, как в осень, вступить в костер очищенья…
Тогда я коснусь щеки твоей легким ветром,
А может быть, каплей дождя охлаждая кожу
Фаянсовых ног, обожженных татарским летом,
И ты улыбнешься… И ты мне поверишь тоже.
Растай же вплоть до воздушного поцелуя!
Весь мир измени водопадом случайной ласки!
А я зимой тебе на стекле нарисую
Прекрасного принца, скачущего из сказки…

– Ну, как? – Наташа неслышно подошла сзади и обняла меня за плечи. Вестница смерти не шевелилась, мечтательно задрав нос и чуть притушив зловещие огоньки глаз. Тревожить ее вопросами почему-то не хотелось…

– Не знаю, обычно стихи действуют сразу… Мы будем ждать результата или просто пойдем домой?

– Пожалуй, пойдем, но не домой – нам надо встретиться с Семецким.

– А по-моему, мы уже опоздали. Я сам терпеть не могу непунктуальных людей, чего же ради ему нас ждать?

– Слишком лакомый кусочек… – многозначительно сощурилась моя жена.

– Ты о шкурке с филейных частей? – съязвил я, но вовремя прикусил язык – на вершине Хромой горы четко вырисовывался сутуловатый силуэт капитана-библиофила… Итак, нас ждут.

* * *

– Эй, дружище, нас подожди! – На левом плече, как на давно облюбованном командном пункте, удобно расположился потягивающийся Фармазон.

– Наконец-то… – искренне обрадовался я. – Куда это вы оба запропали?

– Конец квартала, начальство лютует, хоть в петлю лезь! – раздраженно пожаловался черт. – Раньше только ангелы такую кипу отчетов подавали… Ну, наши, чтоб им… доброго здоровьичка, свистнули у небес основную систему упорядоченной линии отчетности и контроля! Нет что-нибудь прогрессивное спереть…

– Так, значит, Анцифер тоже занят?

– Будет с минуты на минуту. Он звонил мне на сотовый, просил извиниться за опоздание, никак не сдаст доклад о походе в баню. Хотя чего такого предосудительного может быть в том, что двое опытных мужчин творческих профессий решили поплескаться в одной ванне?!

Наташа привычно не вмешивалась в наш разговор, хотя и все слышала. Она не считала меня сумасшедшим за постоянное общение с личными духами, а реплики Анцифера и Фармазона додумывала сама, сообразно моим ответам. Запыхавшийся ангел появился буквально перед тем, как мы взошли на небольшую утоптанную площадку на вершине.

– Надеюсь, я ничего не пропустил?!

– Будь спок, братан! Занимай губернаторскую ложу и бди в бинокль – сейчас хозяин скажет книголюбу свое гостеприимное, русское «Гутен морген!».

– Здравствуйте, – произнес я. Семецкий медленно повернулся и недовольно процедил:

– Мы ведь договаривались, шо ви придете одна, – обратился он к Наташе. – Не хочу вас обижать, Сергей Александрович, но я веду дела с вашей супругой, а она нарушает условия сделки.

– Никаких нарушений, я здесь исключительно как тягловая сила. В вопросы обсуждения цен, скидок или повышения оплаты вмешиваться не буду.

– И все же, мне бы не хотелось…

– А мне бы не хотелось отпускать любимую женщину одну, ночью, идти через кладбище, где водятся плаксивые старушки с орлиными крыльями! – чуть поднажал я, жена предупреждающе сжала мой локоть.

Книготорговец вскинул брови и даже отступил на шаг:

– Ви встретили… баньши?!

– Да, на вашем кладбище порой встречаются редкостные экземплярчики семейства пернатых!

– А… почему же ви… ви живы?!

– Мой муж прочел стихотворение, – с непередаваемым оттенком гордости и превосходства заявила Наташа. – Но я так и не поняла, его присутствие кого-то чем-то не устраивает?