Сестренка в собственность, или Виновато фото

Лампочка счастья помигала-помигала и выключилась. Тут же появилась еще одна эсэмэска, уже от Верочки – моей тренерши.

«Валерия, добрый день. Почему ты не посещаешь занятия?»

Пришлось ответить ей, что до каникул на занятиях не появлюсь и в Москву на конкурс не поеду. И все из-за мамы.

Оставшиеся полдня я провалялась на диване, пересматривая навеянный недавним разговором с Вербицким «Властелин колец» и чувствуя легкую неловкость за наш с ним первый и, по всей вероятности, последний разговор.

В понедельник Макс на первый урок не явился, зато Кисличенко присутствовал во всей красе.

Даже не пытаясь вникнуть в объяснения физика на тему преломления света, я сидела, подперев ладонью щеку, и рассматривала темно-русый затылок. Гор всегда сидит на первой парте, в попытке произвести хорошее впечатление на учителей, потому что напрягаться и зубрить предметы он не способен – ему некогда. А смазливая мордашка и внимательный взгляд зачастую прокатывают, имеют некоторую степень воздействия. Особенно на училок.

На перемене Таська прижала меня к стенке:

– Хватит уже позориться. Скоро над тобой вся школа будет ржать. Даже младшеклассники.

В ответ я поднесла к ее лицу телефон со вчерашними эсэмэсками.

– Тогда иди и поговори с ним! – изрекла Таська.

– А если это не он?

– Все равно иди и разрули эту проблему. Задолбала своими страданиями!

Мне бы ее решительность!

– Тэсс, но если выяснится, что это не он, то у меня не останется никакой надежды! – Я чуть не плакала.

– Тем лучше, – Таська была непреклонна, – нельзя жить в бездействии, пустыми надеждами.

Я набрала воздуха в легкие, будто собиралась нырять с большой высоты, и отправилась навстречу дневному свету: Егор стоял, привалившись к подоконнику, не отлипая от телефона. Как только человек остается в одиночестве, у него в руках появляется верный друг и товарищ – телефон. Он используется в любой неловкой ситуации, для заполнения пауз, рассеивания скуки и просто для развлечения. Нет предмета (так и хочется сказать «существа») полезнее и надежнее, чем маленький удобный гаджет. Я шагала, рассуждая таким образом, пораженная идеей, почему же мне раньше не пришло в голову побеседовать с Кисличенко в личке ВК или по «Вайберу», но уже оказалась возле окошка.

– Привет, – прислонилась я к подоконнику рядом с ним.

Он запихал телефон в задний карман джинсов, и я забарахталась в омуте зеленых глаз. Позабыла все, что хотела сказать, потеряла всю свою уверенность и внушенный Таськой напор.

– Привет, – он белозубо улыбнулся, сразив меня искренней радостью.

Оторвался от подоконника и встал напротив, так что можно было в деталях, до последней ресницы, разглядеть его лицо.

– Ты был в субботу на «Die Antwoord»?

– Конечно.

– Но это же не совсем твое… – Мне трудно было приступить к намеченному разговору.

– Твое не твое! Они раз в пять лет приезжают. Я ж не дурак пропустить такое, – он зацепил большие пальцы за карманы джинсов, подался чуть вперед и понизил голос: – А ты что, не помнишь, что мы с тобой там виделись?

Я открыла было рот, чтоб задать мучивший меня вопрос об эсэмэсках, как вдруг из-за его спины показалась Японка. Для меня ее появление оказалось пришествием черноволосого призрака из телевизионного экрана в фильме «Звонок». Так же неприятно и неотвратимо. Девчонка повисла на плече Егора и уставилась на меня.

– Привет, – дружелюбно сказала она, – я Инга. Из параллельного. Еще не со всеми познакомилась.

– Очень приятно, – мрачно процедила я, глядя, как энергично она подхватила Кисличенко под руку.

В белой блузке, с расстегнутой верхней пуговицей, в темно-синем галстуке и таком же пиджаке, она являла собой отличницу-красавицу из «Лиги плюща» в стандартных американских комедиях.

«А может быть, и в фильмах ужасов», – недобро подумала я.

– Вэл тоже была в субботу на «Die Antwoord», – пояснил ей Гор.

Боже мой, он еще перед ней отчитывается, о чем мы тут разговаривали!

Японка начала что-то восхищенно болтать о концерте. Оказалось, что она тоже там веселилась. Скорее всего, с Егором.

Я отползла по подоконнику в сторонку, обогнула эту парочку и, сделав им ручкой, отправилась в кабинет продолжать растравлять свои раны и пускать себе кровь.

– Ну что? – склонилась ко мне Таська, благо ОБЖшник не требовал никакого внимания и тихонько сам с собою обсуждал правовые основы чего-то там.

– Ничего. Всё!

– Ничего не всё. Попытаешься снова. Ну подумаешь, обиделся, что татушку не сделала! Поговоришь, извинишься и делов-то!

– Ага, – согласилась я, понимая, что этого не хочу.

– А мне Ник звонил, – похвасталась Тэсс: – Встречаемся сегодня.

– Поздравляю, – промямлила я.

Ангелоподобный Ник был первым, о ком подруга моя заговорила с таким восторгом. Видать, зацепило ее. Ну что ж, не всем же быть неудачливыми в любви и ссориться со своими половинками, не поняв, к чему идут отношения и есть ли они вообще. Я снова погрузилась в пучину тоски и уныния.

– Отвали от нее! – вывел меня из глубин самобичевания Таськин возглас.

– Я не с тобой разговариваю, Шевцова! – рявкнул Вербицкий позади меня.

Я оглянулась.