Сестрички не промах

Покинув подвал, мы заглянули в дом, чтобы переодеться. А затем, взяв деньги, решили прикупить кое-что. Евгений Борисович хлопотал по хозяйству, а Иннокентий Павлович вкупе с машиной по-прежнему отсутствовал. Мы с сестрицей направились к «Фольксвагену». Я старалась пореже показываться на улице. Люди привыкали ко мне медленно и все еще волновались. Нервы граждан надлежало беречь. Стайка ребятишек замерла возле соседского дома, вытаращив глаза, но обошлось без увечий: никто не споткнулся и не упал. Лихо вырулив на проезжую часть, мы помчались к ближайшему хозяйственному магазину.

Как верно заметил Евгений, улица наших предков находилась совсем рядом с центром города, то есть историческим центром. В начале века улица Третьего Интернационала звалась Торговой, по обе ее стороны располагались многочисленные магазины. Торговые ряды сохранились и по сей день, лишь видоизменились соответственно требованиям конца двадцатого века. Мышильда смотрела в окно, разглядывая вывески.

— Вот, — ткнула она пальцем. — Хозяйственные товары, и рядом магазин «Турист» — то, что надо.

Припарковав машину значительно дальше по улице, мы вернулись уже пешком и занялись покупками. В первую очередь приобрели мощный фонарик с запасом батареек, кое-что из альпинистского снаряжения, молоток, нож, моток бечевки (я вовремя вспомнила нить Ариадны — кто знает, какой лабиринт ждет нас за секретной дверью), веревку потолще, а также топорик. Мы всерьез поглядывали на акваланг, но в конце концов отказались от этой мысли: незаметно протащить его в дом все равно не удастся. Все наши покупки мы сложили в рюкзак. Купив себе по мороженому, как вознаграждение за доблестный труд, мы вернулись к машине.

Возле дома стояла машина Иннокентия Павловича, а сам он с Евгением сидел за столом, накрытым к обеду, и всем своим видом излучал довольство. Несчастный Михаил пасся рядом. Рюкзак мы пока оставили в машине, чтобы не привлекать к нему внимание, и я на ходу придумывала, по какой такой нужде мы ездили в город. Однако объяснять ничего не пришлось. Увидев меня, Иннокентий поднялся и сказал:

— Лизок, важные новости.

Иннокентий, я и сестрица вышли на крыльцо, оставив Евгения и Михаила страдать от любопытства.

— Я навел справки об этом Солодкине, — понизив голос, начал Иннокентий Павлович. — Очень темная личность. До недавнего времени соучредитель ТОО «Милена». Фирма прогорела. И хотя Солодкин уже год не имеет к ней фактического отношения, но так как еще числится в учредителях, то теперь несет материальную ответственность. Деньги они профукали огромные. Через месяц истекает срок платежей. Ситуация очень неприятная.

— Короче, троюродный на мели, — вздохнула Мышильда. — Оттого и кинулся клад искать.

— Это еще не все, — заметно радуясь, сообщил Иннокентий. — Сегодня утром я заметил, как этот тип выбирался с пустыря, причем, минуя свою законную дыру, вышел прямо на улицу. Я решил за ним понаблюдать и выяснил, что он ведет двойную жизнь. В юго-западном районе имеет еще одну квартиру, однокомнатную, оформленную на имя Кутейкиной Надежды Петровны, какой-то своей родственницы. Женат никогда не был, следовательно, разводиться и снимать здесь жилье по этой причине не может.

— Одно слово — фрукт, — вздохнула Мышильда, а я, с благодарностью взглянув на супруга, сказала:

— Спасибо, Иннокентий.

Он ответил счастливой улыбкой, я же, воспользовавшись его душевным подъемом, дала ему новое задание:

— Меня интересует план этой части города. В историческом, так сказать, аспекте. Все, что можно узнать.

— Сделаем, — деловито кивнул муж и шагнул с крыльца. Я вовремя его остановила:

— Иннокентий, а как же обед?

Он улыбнулся еще лучезарней и вошел в дом, Мышильда, подмигнув мне, последовала за ним, а я, воспользовавшись тем, что все собрались на кухне, извлекла из машины рюкзак, прошла с ним на пустырь и бросила его в подпол. Вымыла руки и отправилась обедать.

Ели без удовольствия (я имею в виду себя и сестрицу), жажда деятельности прямо-таки нас распирала, тратить время на такую ерунду, как еда, попросту не хотелось. Мы то и дело переглядывались с Мышильдой, видя нетерпение в глазах друг друга. Однако наши сотрапезники ничего не должны были заподозрить, оттого вскакивать и бежать сломя голову на пустырь мы не решились, сидели спокойно, жевали сосредоточенно и охотно поддерживали разговор. Впрочем, обед веселым не получился. Евгений смотрел в угол, томясь и стыдясь одновременно, Михаил Степанович был тих и кроток, и только Иннокентий болтал за троих. Тоской Евгения я прониклась только к концу обеда: на столе отсутствовала заветная поллитровка. Хозяин уже несколько превысил оговоренную плату за постой, а просить, как видно, считал неприличным. Михаил Степанович в свете утренних событий ни на какие решительные действия отважиться не мог. Оттого-то оба и маялись.

Мышильда стала мыть посуду, а я выдала Евгению средства на приобретение поллитры, сказав:

— Вечерком посидим, отдохнем…