Сестры

Тамара Петровна поднялась. Ей и самой было тяжело наказывать Женю. Тамара Петровна понимала, что Женя сейчас не просто упрямится. В этом как будто неожиданном взрыве сказалось то огромное горе, которое причинила ей война. Правда, она уже немного отошла в детском доме, стала общительнее, повеселела. И все же, видно, горечь и обида до сих пор еще не изгладились в ее душе.

— Ладно, пусть ничего не делает, — сказала наконец Тамара Петровна.

— Как так? — удивились девочки.

— А вот так… Впрочем, может до этого и не дойдет. Это все выяснится на совете. Вам ведь придется устроить экстренное заседание совета.

Шура взяла со стола ручку.

— А по-моему, Тамара Петровна, этот вопрос должна решать дружина. — Она положила ручку на место. — Женя — пионерка и отвечает перед пионерами.

Тамара Петровна с минуту подумала и сказала:

— Правильно, Шура, собирай штаб!

Глава двенадцатая. Что решили пионерки

Малышки уже забыли, что они «экспедиция», что их «верблюды» идут по «раскаленным сыпучим пескам». Тесно сдвинув стулья, они уселись в кружок и слушали Галю Гришину:

— Я все видела! И как она щетку кинула. И все… А вестибюль Лида с Шурой прибрали сами…

Старшие собирались по двое, группами, ходили по коридору, толковали в рабочей комнате, в живом уголке.

— Лида, конечно, растает и еще будет ее защищать. Вот посмотрите! Другое дело — Шура, она выдержит характер. Она настоит на том, чтобы Женю наказали и за Нину и за дяди Ванин зал!

И девочки вспоминали, как вестибюль стал залом дяди Вани.

Два года назад, перед самым 7 ноября, раздался телефонный звонок:

«Разрешите доложить! Летчик Вершинин с самолетом подарков прибыл в ваше распоряжение».

Дежурила по вестибюлю Аля. Она тогда была еще маленькая. Аля чуть не выронила трубку: как ей распорядиться летчиком, самолетом и подарками? Ведь он так и сказал: «в ваше распоряжение».

Летчик Вершинин… И вдруг сообразила: да это же дядя Ваня!

И она закричала в трубку:

«Дядя Ваня, приезжайте! Скорее!»

Немного погодя возле дома остановилась машина.

У летчика Вершинина, конечно, были в столице важные дела, старые товарищи, новые знакомые. И все же он прежде всего заехал в детский дом.

«С праздником, девочки!» — загудел он басом так, что его услышали и в вестибюле, и в пионерской, и в рабочих комнатах — повсюду. Девочки понеслись к нему навстречу, обступили его. Вместе с дядей Ваней они стали разгружать машину и принесли в комнаты груду ящиков, пакетов, коробок с книжками, паровозами, конфетами, платьями. Все это были подарки от авиационного полка-шефа.

Девочки повели гостя по всему дому — показывать, как они живут.

«У нас недавно был ремонт! Называется текущий! — Аля торопилась первой удивить дядю Ваню новостью. — А Мария Михайловна сказала — война кончится, будет капитальный!»

После ремонта дом стал еще красивее. И, как всегда, всюду был порядок.

Дядя Ваня сказал:

«Мне у вас все нравится. И особенно вестибюль. Какие колонны! Потолок как разрисован! Вот приеду после войны и буду здесь жить. Вон там поставлю свою койку, — он показал на угол возле зеркала. — Примете меня?»

«Примем! Примем!» — на разные голоса закричали девочки.

«Договорились? Вот и ладно! Я теперь буду знать, что в Москве меня ждет комната. Прямо дворец, зал настоящий!»

Шутка эта девочкам понравилась. С тех пор вестибюль стали называть залом дяди Вани. И в каждом письме девочки писали:

«Дядя Ваня, приезжайте скорей, привозите вашу койку. Мы уже навели порядок…»

И этот зал Женя оставила неприбранным!

Нет, уговаривать ее никто больше не собирался, и она попрежнему одиноко сидела в темной комнате. А когда она решила, что никто уж не придет, вдруг прибежала Маня Василькова.

— Женя, ты здесь? — сказала она испуганным голосом. — Тебя зовут. Иди скорей — там, в зале…

Ага, совет! Женя даже обрадовалась. Ей давно уже надоело сидеть здесь одной в потемках. Ей хотелось увидеть девочек и выложить им все, что она думает. На совете, наверное, будет и Тамара Петровна. И Женя сейчас им скажет, что она ничуть не раскаивается и ни о чем не жалеет.

И, точно ничего не произошло, Женя откликнулась:

— Манечка, пошли! — и хотела взять ее за руку.

Но Маня убежала.

В зале всеми огнями сияла большая круглая люстра со множеством длинных, похожих на льдинки висюлек. Яркий свет на минуту ослепил Женю, и она зажмурилась. А когда она открыла глаза… Да уж не почудилось ли ей?

За длинным столом, покрытым красной скатертью, заседал вовсе не совет, а штаб дружины.

Председательское место занимала Шура. Спокойно, деловито она что-то объясняла Кире Александрович, которая уже открыла тетрадь. И Женя отлично представила себе слово, которое написал этот бессменный секретарь: «Протокол».

Это о ней сегодня будут вести протокол!

С самого края стола сидела Лида. Она накручивала на палец кончик косы, потом отбросила косу за спину. Сразу видно — волнуется.

Справа от стола на большом мягком диване сидели Мария Михайловна, окруженная воспитательницами, и Валя. Мария Михайловна сегодня сутулилась больше, чем всегда.