Сестры

Леон лежал на диване и пытался разложить по полочкам то, что уже известно. Выходило не так плохо. Жалко, что сегодня не дозвонился до Ляльки, то есть до Елены Владимировны. Куда сестрица подевалась, шут ее знает. Хочется побыстрее все раскрутить, расплатиться с Дохлым, и, наконец, своей жизнью заняться. И что этой Ляльке дома не сидится в воскресный вечер? Можно ее матери позвонить, она может знать, где ее доченька. Леон вынул из кармана записную книжку, в которую записал адрес и телефон матери Ляли. «Так, это же соседний дом. Проще навестить старушку, чем объяснять по телефону, кто он такой». Леон лишний раз похвалил себя за то, что снял в этом городе квартиру. Правда, эта уже вторая, с первой пришлось уехать, хозяйка вернулась раньше, чем планировала. Дороговато только. Дохлый, гад, и тут «подколол», мол, не барин, мог бы и подешевле найти. Но денег дал. Ничего, Леон ему потом припомнит все. Павлуша, бесспорно, не идиот. И, разумеется, постарается Леона на все «бабки» развести. Да только не догадывается он, сколько их всех на самом деле. Наследничков– то все меньше остается, а его, Леона, доля увеличивается. Сестрички Печенкины не все с потомством оказались.

Пора. Дохлый уже с утра поинтересовался, как у них дела. «У них» – сказал тоже. Можно подумать, он чем-то ему помогает. Попросил Леон шустрого парнишку «на подхват», так такого наслушался. Фиг с ним, а то дороже пришлось бы расплачиваться. И все– таки, какой Дохлый любопытный! И так и эдак пытался выспросить подробности завещания. И зачем ему это? Ради спортивного интереса эта бандитская морда с дивана не привстанет. Пришлось выворачиваться. В душе он даже посмеялся над Пашиной тупостью. Он бы на его месте обязательно приставил человечка приглядывать за ним.

Леон накинул ветровку, взял кейс, в котором лежали коробочки с украшениями и документы его родной бабки и вышел из квартиры.

* * *

Леон поднимался в лифте на третий этаж и думал о том, что поторопился назвать свою тетушку Анну «старушкой». Голос «из домофона» спокойно мог принадлежать молодой девушке. Леон даже на миг растерялся.

Дверь в квартиру была открыта, на пороге, в легком брючном костюме, стояла стройная красавица и улыбалась ему.

– Леон? Проходите, пожалуйста.

– Здравствуйте, Анна Андреевна.

Леон с изумлением рассматривал свою тетку. Он узнал ее сразу. И сразу же понял, кого напоминала ему та дама с портрета в музее. Перед ним стояла библиотекарша из пионерского лагеря, женщина, невольно сломавшая его личную жизнь. Ведь он так и не смог ее забыть после того, как она так внезапно уехала. Тогда он впервые в жизни понял, что такое терять. Так закончилась его первая «взрослая» любовь. Осталась только злость. По сути дела, из – за нее он так и не женился. Так выходит та самая маленькая девчушка, которой он читал книжки – его сестра Елена? Забавно получается. Но, похоже, Анна его не узнала.

– Ну, что же вы застыли как изваяние, ей богу. Не нужно так пугаться, я не так страшна, как вам кажется, – в голосе Анны звучали кокетливые нотки. Она была очень довольна произведенным эффектом, – и называйте меня просто Анна, а то я начинаю чувствовать себя престарелой бабушкой.

– Хорошо, Анна.

– Замечательно.

– Вы просто поразительно похожи на свою бабушку. В музее Оренбурга есть ее портрет, собственно, если бы я случайно туда не забрел, меня здесь бы не было.

– Да. Я знаю о портрете. Елена показывала мне альбом с репродукцией. Значит, ты живешь в Оренбурге?

– Да, я там родился, учился и живу поныне.

– А как ты нашел меня? Рассказывай все, и как можно подробнее. Начни с детства.

Леон рассказал Анне о старом адвокате, о коммуналке, в которой прошло его детство, об отце, всю жизнь скрывавшем свое происхождение, о завещании их деда, о том, как он ездил в Польшу, разыскивая старшую сестру бабушки. Не стал он только объявлять истинную ценность украшений. «Аннушка не так проста и наивна, как ее сестра. Вон как живенько интересуется наследством. Да, с ней могут быть проблемы. Хорошо еще, что камушки у племянницы. Ей и решать. Хотя, она может оказаться похожей на мать. Яблочко от яблони».

– После Хойны я поехал в Питер. Просто наудачу. Там я узнал фамилию мужа Натальи Печенкиной.

Леон не стал уточнять, в какую сумму ему обошелся быстрый поиск документов и, сколько литров водки пришлось выпить с майором, который ему помогал получить данные военных архивов.

– Анна, а где Ляля? Я пытался ей дозвониться весь вечер.

– Они с мужем что-то отмечают в ресторане. Думаю, сегодня звонить бесполезно.

– Время уже позднее. Мне пора. Надеюсь, на днях мы встретимся все вместе, и поговорим.

Леон шел по улице и с удивлением думал о том, что понятие «родная кровь» не выдумано. Что-то изменилось в нем после встречи с Анной. Не то, чтобы пропало желание получить деньги. Нет, но появилось новое чувство, похожее на гордость. Он не «серая мышь» без роду, без племени. У него весьма неплохая родословная, он может и будет рассказывать при знакомстве, что он из рода тех самых Печенкиных. Но сначала он доведет начатое дело до конца. И никто не посмеет ему помешать.