Сестры

Темное, ледяное всплывало в памяти. Та самая «i», над которой надо поставить точку. Маша пыталась прогнать ее, выбросить за границы сознания, утопить в глубине, заковать, уничтожить. Но теперь, кажется, оно опять вернулось. Высвободилось. И это было страшнее всего, даже страшнее смерти.

* * *

Катя и Олег отпустили бебиситтера, Артем, их сын, уже спал. Десять лет, впечатлительный мальчик, решили его не брать с собой. Он и не рвался.

Когда теряешь близких, да еще так внезапно, невозможно это понять. Почувствовать. Смерть подходит слишком быстро и слишком близко, чтобы успеть среагировать. Оглушает. Ставит перед фактом. Фактом утраты, фактом твоего бессилия. Ты закрываешь глаза, а факты уже забрались под веки и стоят перед зрачком. Ты выплакиваешь их, будто сор из глаз, но они от слез становятся только ярче. Вот были живые родные люди – и раз, и нет их. А внутри тебя они все равно же есть. Продолжают быть. Ваши споры с ними внутренние продолжаются, недовольство друг другом, запросы или любовь. А их нет уже. Все. Но внутри-то есть. И то, что там, внутри, к ним раньше было настоящим, теперь стало прошлым. Невозможно вынести это.

И слова доброжелателей хреновых «держись», «мужайся», «надо жить дальше», «у тебя же дети», «ничего, все там будем» – все это просто хочется выблевать из своих ушей. Выключить этот хор голосов, сопутствующих горю. Потому что все ложь – и слова эти, и сама смерть. И ты ложь. И жизнь – сплошная ложь. Вранье! Неправда! Сон! Надо всего лишь проснуться. Проснуться в другую жизнь, где не будет лжи. Где не будет смерти.

А пока во сне приходится надевать доспехи и собираться в очередной крестовый поход. За правду. Кате иногда казалось, что она и не женщина вовсе, а пилигрим-крестоносец – мимо ристалищ, капищ, с глазами, полными заката. А мир остается прежним. Мысленно она уже наказывала виновных. Варианты наказания слайдами мелькали друг за другом.

Олег повернулся и обнял ее своей огромной рукой там, где заканчиваются ребра. Его живот уперся в поясницу. Он дышал ей в ухо, как огромный кит. Катя была уверена, что киты дышат именно так – медленно, и из-за них в океане волны.

Рука Олега так же медленно, как волна, сползала вниз живота и потом поднималась к груди. Не спеша. Не ускоряясь, не замедляясь – так бы гладили киты, если бы у них были руки. И тут вместо яростного желания возмездия Катю настигла другая ярость – ярость жизни. Жажда ее, будто бы она и не пила уже давно жизни. Будто бы тело само решило опротестовать время, проскользнуть в бесконечность. Дыхание стало тяжелым, глубоким. Она ныряла в океан к киту. Олег почувствовал это, рука изменила амплитуду. Губы целовали шею. Его волны уносили ее все дальше и дальше. В тот самый не-сон, где есть только жизнь. Катя повернулась на спину, муж раздавил ее своим весом. А она продолжала плыть, укрытая мощным китом где-то глубоко-глубоко в океане, ухватившись за плотные плечи. Ногти впивались в толстую кожу сильнее и сильнее, пока не случился взрыв. Олег шутил как-то, что с каждым оргазмом рождается новая вселенная.

А потом в душе, когда Катя вымывала из себя новую вселенную, стало немного стыдно. Как же так? В такой день неподходящий. Зачем же? С этими мыслями и уснула.

Утро

А утром на кухне нагадили котики. Только этого не хватало! Скорбишь, и вдруг какие-то бездомные котята, подобранные в благородном порыве, возвращают тебя на землю. Выгребать дерьмо. Два котенка жались в угол и друг в друга. Одного Катя успела отдать, а эти еще были на передержке. Котята уличные, с лямблиями в кишках – простейшие, которые прикрепляются к стенкам кишечника и мешают его работе. Поэтому пища не усваивается, а лежит недопереваренная по всей кухне, включая подоконник и стулья. Олег матерился и убирал. Катя охала. Артема на кухню не пускали. Доместос, перчатки, салфетки из нетканого волокна.

– Может, выбросить их на улицу? Или давай я им бошки отверну. Вонища какая.

Катя понимала, что Олег ничего этим тщедушным зверям не отвернет, потому что не сможет – слишком добрый. Вымыли пол. Насыпали корма. Побрызгали специальным средством «Отучение гадить». Да, так и называется. Чего только не придумают. Спрей вонял чем-то ужасным, похуже экскрементов, и не помогал, судя по результатам, но надо же было делать хоть что-то. Лямблии, несмотря на лечение, пока побеждали.

Начинался обычный день, как бы намекали лямблии. Жизнь продолжается. Суббота. Олег и Артем собирались на хоккей – субботнее мужское дело. Артем ходил четвертый год в секцию.

Катя села составлять план.

1. Врачи «Скорой помощи». Найти ошибки.

2. Следователь. Добиться повторного возбуждения дела.

3. Врачи в больнице. Составить заявление.

4. Сосед. Куда обратиться?

5. Дорожная служба. Узнать, кто делал ремонт.

6. Суд.

7. Петиции.

8. Наследство.

9. Выплаты.

10. Фото на памятник. И памятник через год.