Сестры. Дом мертвеца

– В общем, буйный оказался, они его вдвоем куда-то повезли... А я одна задремала, и снится мне сон, что я хочу есть, встаю, беру из морозилки двух цыплят и начинаю жарить. Потом поднимаю крышку сковороды – а там коты жарятся вместо кур, и причем живые, один голову поднимает и на меня уставился желтым глазом. Я крышкой его прихлопнула, а потом снова открываю, а у котов шерсть почти облезла, и они превращаются в розовых человечков. И пятки человеческие, и пальцы на руках, и уши. В общем, просыпаюсь в крике и ужасе... Давай искать свой сонник. И с книжкой иду в туалет. А выхожу – тут ты стоишь. Думала, помру от страха, но выжила. Так, смотрим, вот. – Она, наконец, нашла нужную страницу. – «Если кошка приснилась девушке, значит, ее избранник лукав и ненадежен». Тьфу ты! Погоди у меня, Никанорыч. А вот еще: «Сон, в котором вы убиваете кошку, означает, что вскоре вы раскроете гнусные замыслы врагов». А про кур ничего нет.

Яна подозрительно посмотрела на Свету:

– Ну, давай выкладывай свои гнусные замыслы. Что вам тут надо было? Не за едой же лезли?

– Если честно, – Света отодвинула чашку с недопитым чаем, – надо было только позвонить. Телефонов же тут нет.

Яна от изумления всплеснула руками.

– Как это нет? Кто такое набрехал? У Мариванны есть мобильник, у Кузьмича тоже. Оно, конечно, у Никанорыча лучше, потому что связь военная. А куда звонить-то?

– В город, родителям.

– Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, – констатировала Яна. – Я тоже от матери ушла. Главное, что мы ведь вместе братана отправились отмазывать от дисбата. Он тут служит, у Никанорыча, в части. Гуся они украли у деревенских и съели, подумаешь. А на него все свалили потом, и что сами офицеры разворовали, тоже на него повесили. Главный вор оказался в ихнем хозяйстве. И маскировку унес, и кирпичи для склада. На кой черт ему кирпичи? А Никанорыч нам помог. А мы же люди благодарные.

Яна лукаво подмигнула.

– И что? – удивилась Света. – Поэтому ты с ним живешь? Что он помог?

– С матерью через него поругалась, потому живу. Вот она мне все – он старый да старый, помрет – одна останешься. Как будто только старый может помереть. У меня двое одноклассников от наркоты сгинули, еще и двадцати не было. Никанорыч в сто раз крепче этих... Я теперь на узловой парикмахершей работаю, там и комнату снимаю. А тут только на выходные, когда полковник выходной. Никанорыч меня любит. Говорит, мол, нельзя откладывать взлет на конец полосы, а любовь на конец жизни. – Яна засмеялась. – А этот, которого взяли, это парень твой? Ниче такой малый, бойкий, не из пугливых. Борька ему и ружьецо под ребро совал, да тот не раскололся. Так что пришлось до милиции проехаться.

Света забеспокоилась. Милиция – это уже лишнее.

– Что, испугалась? Поди, натворили дел?

– Да нет. Просто... зачем ему из-за меня в милицию попадать?

– Раньше сядет, раньше выйдет, – отрезала Яна. – Таким полезно. Не будут лазать, куда не след. Ведь наглость, разве нет? Есть тут телефоны, есть, точно тебе говорю. А боец твой приключений себе на жопу искал. Вот и получил.

А ведь точно, подумала Света, Семен такой и есть. Любит рискнуть. Только уж рисковал бы сам, а то им с Динкой и Алика хватает, из-за которого они бездомными стали.

За разговорами Света совсем позабыла о Дине. На улице стояла глубокая ночь, а ребенок в доме один остался. Она поблагодарила за еду и собралась уходить. Яна уговаривала ее хоть что-нибудь съесть или остаться ночной канал посмотреть, но Света отказалась. Конечно, хорошо сидеть, смотреть телевизор и жить жизнью жука, забыв о том, что Дину ищут, что мама по телефону не может сказать ни слова, что об Алике никаких вестей, а Семен оказался в милиции, да только вот никак не получалось. Света вздохнула и попрощалась с Яной. Славная девушка, понятливая, а живет со стариком. Тому ведь лет сорок, а может, и того больше. Зато у него шикарный дом у озера, охрана и полный холодильник, да и Яну он, наверное, любит.

Света дошла до дому и на ощупь открыла дверь. На улице было темно, хоть глаз выколи, один фонарь горел у шоссе, один – у дома Никанорыча, а в промежутке – тьма непроглядная. Дина спокойно спала, и Света, раздевшись, улеглась рядом, перед этим проверив баню. Там никого не было. Света не знала, который час, но ясно было, что далеко за полночь.

10

Когда она проснулась, солнце уже светило вовсю. Дины в доме не было. Света ополоснула лицо водой из рукомойника, прибитого прямо к дереву, и пошла вдоль единственной деревенской улицы, которая заворачивала налево. В деревне было пусто, мелькали, правда, какие-то полусогнутые фигуры на огородах или колыхались занавески, но по дороге разгуливали только курицы. Даже собаки где-то спали. В конце загибавшейся улицы стоял дом с высоким крыльцом, двери в нем были открыты нараспашку, и Свете показалось, что она слышит Динин голос. Она постучала в открытую дверь, и оттуда, к ее изумлению, выглянул Семен.

– Заходи, – пригласил он. – Дрыхнешь, не добудиться тебя.