Сестры Горские

Быть может, на жену профессора так подействовали веселые выдумки этих живых и ловких девочек с их поросенком и гусем? Она снова вспоминала свою дочь Валентину, теперь уже врача, жившую в Ленинграде с мужем и сыном, единственным внуком профессорши — Валей.

Вот если бы Валя был здесь, он, конечно, принял бы участие в организации турнира и, наверное, перехитрил бы этих ловких девчонок. Она была очень высокого мнения о внуке, о его сообразительности, способностях и силе.

— А как там поживают наши Валентины в Ленинграде? — вздохнула она, прервав молчание.

Семья дочери профессора Валентины Петровны называлась семьей Валентинов. Профессорша много смеялась, когда ее дочь вышла замуж тоже за врача и тоже за Валентина. А когда у них родился сын, она сама посоветовала назвать его Валентином.

— Вам все равно терять нечего, — сказала она, — где двое, пусть уж будет и третий.

Эта семья Валентинов была единственной родной и близкой профессору и его жене. Родных у них больше не было, почти не было и друзей.

— Как там наши Валентины? — задумчиво повторила профессорша. — Родители все бегают по клиникам, а бедняга Валя хворает. Ведь его даже освободили от занятий в школе до самой осени. Как он теперь себя чувствует? Климат в Ленинграде все-таки не слишком хороший…

— А писем все нет, — наконец подал голос профессор.

— Лучше всего, если бы он пожил у нас. Мы бы его взяли с собой на дачу. Я уже писала дочери и Валентину Сергеевичу о нашей новой даче и просила отпустить Валю к нам на лето, ты же знаешь об этом.

Профессор молча кивнул головой.

— Но как же он поедет один, если он нездоров? — продолжала жена. — А они не расстанутся со своими клиниками, чтобы его привезти. Может быть, ты бы мог за ним съездить? Тебе не нужно побывать в Ленинграде?

Кранцев снова сделал движение головой, на этот раз уже отрицательное, и сказал сердито:

— Распустили мальчишку! Растят, как тепличный цветок. Сам со станции приехать не может!

— Конечно! Я так и знала, что ты откажешься: знаю вашу кранцевскую породу! А у меня бы мальчик быстро окреп. У меня рука легкая — это даже Валентин Сергеевич говорит, даром что доктор!

— Да, рука-то у тебя легкая, — сказал профессор равнодушно и, поднявшись, включил свет, а затем уселся за свой письменный стол.

* * *

В это время этажом выше шел осмотр и раздел сокровищ, приобретенных в результате турнира водоплавающего с парнокопытным. Сестры горячо обсуждали вопрос: правильно ли сделала Лена, забрав выигранные вещи.

Спорили Рая, получившая нож со штопором и шилом и, как оказалось, еще и с отверткой, и Шура, решительно отказавшаяся от предложенных ей голубей и котенка, который вследствие этого перешел к маленькой Жене. Лена держалась в стороне, не зная, к кому присоединиться, потому что сочувствовала как одной, так и другой стороне.

— Это некрасиво и совсем не так остроумно, как ты думаешь! — доказывала Шура Рае. — Ну скажи сама, велика ли честь обмануть десятка два ребят и воспользоваться этим, чтобы забрать дорогие для них вещи?

— Их никто не обманывал! — возмущенно оправдывалась Рая. — Это была честная игра. Мы и сами не знали, нападет ли Тюльпан на Эдуарда, и Лена тоже рисковала своими животными. К тому же они обвинили нас в трусости. В этом-то и все дело, ты это отлично знаешь. И тебе самой их нисколько не жаль! — перешла Рая в наступление. — Просто среди наших выигрышей для тебя не оказалось ничего подходящего. Ну, на что тебе, в самом деле, голуби или котенок? Вот если бы рояль выиграли, тогда бы ты иначе заговорила!

Шура возмутилась, тем более что доля правды в словах Раи, конечно, была.

— Довольно! Я больше не хочу с тобой разговаривать, изобретательница бороновальных машин. Ты судишь по себе. Вот придет мама, пусть она скажет, кто прав.

Это решило судьбу спора. Лена, изменив своей соучастнице, стала на сторону старшей сестры. Рая сдалась.

— Вот что, — нашла Рая выход: — отдавать выигрыши назад неудобно, но зато я смогу отплатить их хозяевам чем-нибудь другим. Правда же?

На этом согласились все, и мир был восстановлен.

Уложив Женю спать вместе с нечестно присвоенным котенком, с которым она ни за что не пожелала расстаться, Шура и Лена уселись на окно слушать музыку, доносившуюся снизу, из квартиры профессора. Рая же, верная своему намерению, сразу взялась за изготовление электрической мышеловки, чтобы вознаградить бывшего владельца перочинного ножа.

К дощечке, на которую клалась приманка, надо было приладить две металлические пластинки и через трансформатор, повышавший напряжение, соединить их с осветительной сетью. Мышь, польстившаяся на приманку, становилась на эти пластинки, замыкала своим телом ток и тут же погибала.

Получалась великолепная мышеловка, стоившая дюжины ножей. Рае не раз случалось делать такие, но эту она решила сделать особенно хорошо. Она вырезала из латуни небольшой кружок для приманки и концентрическое кольцо, которое охватывало ее вокруг, оставляя совсем маленький просвет.