Сестры Ингерд

Второй день рождения Алекса Оливера Нордмана мы праздновали с мужем вдвоем. Сам виновник торжества, получивший днем торт с двумя свечками, был уже накормлен, выкупан и спал в своей комнате под охраной няньки.

За эти годы мы с сыном прошли все, что можно: детские запоры и поносы, газики и колики, режущиеся зубки с температурой, бессонные ночи и прочие прелести. Именно поэтому, когда уставшего именинника отец отнес в кроватку и мы наконец-то сели ужинать, первым моим тостом было: «Дай Бог здоровья графине Паткуль!».

Волшебная её книга не только содержала сотни рекомендаций по домоводству, долгому и правильному хранению пищи и ремонту всего на свете, но еще имела раздел, который назывался «Лекарские советы». Почти половина этих самых советов относилась к уходу за новорожденными.

Я завидовала сестре только в одном: рядом ней постоянно находился неиссякаемый источник знаний, почти аналог Гугла. Не думаю, что Ангела этим пользовалась, но, по крайней мере, за ее близняшками был прекрасный и разумный уход. Госпожа Жанна не теряла бдительности.

За эти пару лет я дважды была в Партенбурге. Первый раз мы ездили с Рольфом на похороны виконта Лукаса Свейна. К сожалению, виконт был не слишком осторожен на охоте и погиб, упав с коня. Пусть он и был всего лишь боковой ветвью рода Паткулей, но все равно он часть семьи, и похоронили его в фамильном склепе.

На несколько дней нам пришлось задержаться в замке, и я имела возможность наблюдать за семейной жизнью моей сестры. К сожалению, ни во что хорошее она не вылилась. Граф Иоган выглядел замученным и потухшим. Госпожа Жанна вся растворилась во внуках, и казалось, что семьей руководит Ангела.

То ли раньше я не обращала на это внимание, то ли такой неприятный голос появился у нее с годами, но когда я слышала эти визгливые нотки, у меня непроизвольно поджимались пальцы на ногах. Молодая графиня по-прежнему была недовольна всем на свете. По словам госпожи Жанны, в детскую молодая мать заходила не чаще двух раз в неделю и без конца упрекала мужа, повторяя: «Ты воспользовался моей юностью и загубил всю жизнь! Мне бы на балах блистать в королевском дворце, а я трачу лучшие годы в этом медвежьем углу!».

Такие и подобные стенания раздавались достаточно часто. Даже гости в траурных одеждах, прибывшие на похороны и поминки, графиню не останавливали.

Мы с мужем прожили в замке несколько дней, и у меня было время и на беседы с госпожой Жанной, и на то, чтобы вдоволь натискаться с племянниками, и на посещение рынка. Конечно, повод для встречи был печальный, и существовали протокольные мероприятия, которые посетить было необходимо: бдения у гроба, сами похороны, молебны об упокоении души в храме.

Так называемый “завтрак”, который проводился на десятый день после смерти возле места упокоения – тоже один из местных обрядов.

Когда гости разъехались, мы задержались в замке еще на три дня. Я с удовольствием общалась с госпожой Жанной, а Рольф ездил с бароном осматривать какой-то табун лошадей.

Госпожа графиня немного постарела: неудачная семейная жизнь сына ее расстраивала. Однако она не позволяла себе никаких жалоб на невестку, зато охотно говорила о своих внуках и хвалила вдовствующую баронессу Анну де Мюрей, которая и занималась с детьми большую часть дня.

-- Замечательная женщина! Очень благоразумная, практичная, строгая, но не жестокая. Господь не дал ей своих детей, да и земли после смерти мужа отошли его брату. Но она не пала духом и взялась обучать игре на клавесине и китаре дочерей дворян. Я просто счастлива, что моя дальняя родственница порекомендовала эту даму нам. Малыши ее просто обожают!

Разумеется, я в первый же день познакомилась с госпожой де Мюрей. Молодой женщине было около двадцати-двадцати двух лет. Миловидное, но самое обычное лицо, чуть полноватая фигура и роскошная темная коса, которую она венцом укладывала на голове. Я видела, как в ее взгляде, обращенном на Хельмута и Аделину, вспыхивают любовь и нежность. Она играла с детьми, кормила их, выводила на прогулку, купала и укладывала спать. Она полноценно заменила мать двум маленьким непоседам, и они платили ей такой же крепкой привязанностью.

В общем-то, если бы не печальный повод для встречи, эти дни можно было бы назвать приятным отпуском. Однако я рада была вернуться домой, потому что никогда раньше не оставляла Алекса так надолго. Я соскучилась по сыну, по его не слишком вразумительному бормотанию, по его улыбкам и хулиганским попыткам сбежать из детской.

За эти годы башня наша была отремонтирована полностью. Сад еще год назад привели в порядок. Сейчас на границе сада и пустыря, на том самом месте, где раньше стояла «сарайка-дача» и где мы с Рольфом провели первое лето, строились небольшие домики для художников и большой ангар, куда в ближайшее время переедет мастерская. Деньги на расширение дела я получала из двух источников. Из Партенбуга, куда уходила почти половина изготовленных у меня шкатулок и вставок в украшения, и от того самого мэтра Броста, который забирал у нас домик графини Роттерхан.