Сестры из Сен-Круа

— Нет, Картер, и уже не будет. Он был убит одним из первых, когда вел в атаку своих людей. Исполнил свой долг до конца. — Он выдержал паузу, а затем добавил: — Но вам, вероятно, было уже известно об этом, Картер. Вероятно, вы видели, как он упал, когда прятались в воронке от снаряда. Ведь в таком случае вы знали, что его имя можно назвать без опаски, не так ли? Знали, что он не сможет опровергнуть вашу ложь.

Том открыл было рот, чтобы возразить, но полковник отрезал:

— Довольно, Картер. Уведите его.

Такер отвел его обратно в камеру, а там сказал почти сочувственно:

— Нет смысла спорить с ними, Картер. Прибереги это для суда. К тебе, наверно, еще кто-нибудь зайдет потом.

Позже в тот же день в камеру зашел лейтенант Хилл. Он принес с собой стул, уселся и достал из кармана блокнот и карандаш.

— Итак, Картер, — начал он, — меня послали к вам как «друга заключенного». Мы должны будем сказать что-то в вашу защиту в суде, так что же?

Том искренно рассказал ему о том, что произошло и как он очутился в таком положении. Когда он закончил, лейтенант Хилл сказал:

— Но вы говорите, что этот капитан Херст убит и не сможет выступить свидетелем с вашей стороны.

— Так мне сказал сегодня утром полковник, — угрюмо ответил Том.

— Кому еще вы говорили, что вам обещан отпуск? — спросил лейтенант Хилл.

— Никому, — ответил Том. — Капитан Херст сказал, что даст мне отпуск по семейной надобности, но об этом никто не должен знать. Я дал ему слово.

Теперь-то Том уже жалел, что так твердо держал слово, данное капитану Херсту. Если бы он хотя бы тому же Куки обмолвился об обещанном отпуске, тот мог бы подтвердить его рассказ.

— Он сказал, что об этом никто не должен знать, — повторил Том.

— И я его прекрасно понимаю, — пробормотал лейтенант Хилл. — Чего я не могу понять, так это того, как он вам вообще его дал. Вы понимаете, что суд вам вряд ли поверит? Что еще вы можете рассказать об этом? Говорите, больше никто не знал?

— Никто, сэр, — начал было Том, а затем прибавил: — Правда, капитан Херст говорил, что напишет об этом своей сестре.

— Сестре! — недоверчиво повторил молодой лейтенант. — А сестре-то это зачем?

— Я не знаю, написал он или нет, — устало сказал Том. — Говорил, что напишет, но нас почти сразу перебросили на фронт — мог и не успеть.

— Но зачем ему писать об этом сестре? — снова спросил Хилл.

— Потому что она работает в госпитале вместе с Молли. Я вам рассказывал, Молли — сестра милосердия в монастырском госпитале, меня к ним туда отправили, когда я был ранен. Сестра капитана Херста — ее подруга.

— Позвольте уточнить, — сказал Хилл, нахмурившись, — сестра этого офицера — подруга той самой девицы, которая забеременела от вас, рядовой Картер?

— Девушки, на которой я собираюсь жениться, — твердо сказал Том. — Раньше Молли была ее горничной…

— А, теперь кое-что проясняется, — сказал Хилл. — Вы затеяли интрижку с их домашней прислугой.

— Вы не понимаете, — сказал Том. — Дома Молли служила у нее горничной, но здесь они на равных. Вместе одно дело делают.

— Может быть, с вашей точки зрения это и так, но я сомневаюсь, что сестра Херста считает эту девушку ровней себе. Это крайне маловероятно. — Он задумался на мгновение, а затем сказал: — Так или иначе, это к делу не относится. Мы не можем втягивать их в это.

— Но вы ведь можете ее спросить, получала ли она письмо от брата? — сказал Том.

— Картер, — устало сказал Хилл, — ее здесь нет. Мы не можем ее спросить. Трибунал завтра. Обвинение приведет свидетелей, и мы должны будем выступить в защиту, а потом суд будет решать.

— Какие у них свидетели?

— Патрульные, которые нашли вас, когда вы прятались в сарае.

— Я не прятался, — возразил Том.

— Вот так и скажите им завтра. Расскажите, что вы делали, когда они вас нашли. Затем — майор Джайлз, который допрашивал вас в первый день. Он же будет отвечать на вопросы о капитане Херсте. Нет смысла втягивать сюда его сестру, это ничего не изменит. Дело в том, Картер, что вы самовольно покинули свою часть, а это дезертирство. Все, что мы можем сделать, — это попытаться доказать, что у вас, с вашей точки зрения, была для этого веская причина.

— Но я не дезертировал! — воскликнул Том. — Я бы вернулся. У меня было сорок восемь часов отпуска, а потом бы я вернулся.

— Так вы утверждаете, — согласился лейтенант Хилл, — но у суда не будет ничего, кроме ваших слов, значит, вы должны попытаться убедить их. Я порасспросил тут кое-кого, и, кажется, лучше всего будет привести вас к присяге, а потом вы расскажете свою историю. Возможно, вам будут задавать вопросы — можете отвечать своими словами и постарайтесь, чтобы вам поверили.

Том мрачно посмотрел на него.

— И это все? — спросил он.

— Думаю, да.

— Можно вас кое о чем спросить, сэр? Вы когда-нибудь раньше были «другом заключенного»? — спросил Том.

Лейтенант Хилл смутился.