Сестры из Сен-Круа

«Раньше это была моя работа», — подумала Молли. Теперь она знала, что нужнее сестре Элоизе как помощница в непосредственном уходе за ранеными, и повернулась к следующему пациенту. Пока она помогала раздевать и мыть раненого, которого Пьер уложил на стол для осмотра, пока разматывала грязную повязку, прикрывавшую рваную рану у него на плече, все ее мысли были сосредоточены на работе, и только потом, когда они с Сарой наконец улеглись, чтобы успеть поспать несколько часов, она стала думать о том, какими последствиями эти перестановки в палатах могут обернуться для Тома. В палате выздоравливающих тоже ведь придется освободить места для новеньких. Почти наверняка Тома переведут в лагерь. Она вдруг похолодела. После перевода в лагерь его скоро отправят обратно в полк. Все знали об огромных потерях, понесенных во время боев при Лоосе в сентябре, и хотя с наступлением зимы крупные столкновения с немцами прекратились и на линии фронта наступила тягостная патовая ситуация, точно так же всем было известно, что британская армия отчаянно нуждается в пополнении. Как только рядового первого батальона Белширского полка Томаса Картера признают годным к несению службы, он отправится обратно в строй.

Время, проведенное в палате выздоравливающих, пошло ему на пользу. Изможденное лицо слегка округлилось, кожа уже не обтягивала его, пергаментная бледность щек сменилась нормальным здоровым цветом. Способность двигаться вернулась к его руке почти полностью, и глаза уже не туманились от постоянно сдерживаемой боли. По всему было видно, что в лагере он пробудет недолго.

Молли знала, что это когда-нибудь произойдет. Они говорили об этом, но пока еще как о какой-то отдаленной перспективе. Теперь же она чувствовала, что это вот-вот станет реальностью.

«Ведь сегодня вечером, — подумала Молли, — Том сказал, что любит меня». А она ничего не ответила, по крайней мере, на словах. Не заверила его в своей любви. Почему? Она никогда еще не была ни в кого влюблена и вообще не имела дела с мужчинами, но теперь, когда страх потерять Тома, который вот-вот уйдет обратно на передовую, дохнул прямо в лицо, она наконец призналась себе в том, что втайне знала уже давно: она любит его и мысль о разлуке ей невыносима. Как она теперь жалела, что не сказала ему об этом! Он был храбрее ее и признался в любви, не зная, что услышит в ответ. Она лежала в постели, и сердце у нее разрывалось от отчаяния. Они не увидятся до воскресенья — а что, если его выпишут раньше? Вдруг решат, что он уже годен в строй, и она больше никогда его не увидит? Может быть, его убьют там, а она и не узнает.

«Я должна его увидеть, — подумала она. — Пойду в лагерь. Мы ведь ходили туда раньше».

Это была правда, но они всегда ходили вместе с Сарой, и уже давно. Одну ее не пустят, да и какую причину назвать? Если спросить разрешения, вряд ли ей разрешат: мать-настоятельница знает, что Том уже в лагере. А если осмелится пойти без спроса, то ей могут запретить и походы в церковь по воскресеньям. С тех самых пор, как она начала встречаться с Томом, у нее было ощущение, что монахини наблюдают за ней. Может, ей только кажется, а может, сестра Мари-Поль все-таки нашептала сестре Элоизе, а то и самой матери-настоятельнице? «Это все моя нечистая совесть», — твердо сказала себе Молли. В конце концов, у нее не было никаких доказательств, что за ней следят, но и те краткие свободные часы, которыми она могла пользоваться раньше, сократились до минимума. В силу необходимости, как утверждала сестра Элоиза, несколько раз вслух сожалевшая о том, что Молли с Сарой опять не смогут выкроить свободного времени, чтобы побывать в деревне. Как же передать Тому весточку? Наконец Молли заснула, а когда проснулась, ответ пришел сам собой. Очень просто! Она напишет ему письмо и отправит по почте в лагерь. Солдаты все время получают письма — это считается важным для поднятия боевого духа, и почта работает исправно. Но едва это решение пришло Молли на ум, как она вынуждена была от него отказаться. Во-первых, почту для военных нужно было отправлять по особому адресу, которого Молли не знала, а во-вторых, она просто не могла отправить письмо по почте. У нее самой не было привычки писать письма, а Сара свои отправляла, когда они ходили в деревню. Так как в последнее время эти походы прекратились, Сара стала отдавать свои письма кому-то из мирянок, приходивших на работу в монастырь каждый день. Молли понимала, что не решится доверить им письмо, адресованное солдату — как бы оно не пришло обратно в монастырь, прямиком к матери-настоятельнице. Придется ждать воскресенья. Еще целых шесть дней неизвестности!

Бледная, с темными кругами от бессонницы под глазами, Молли стала готовиться к новому дню. Серый медлительный рассвет принес с собой холодное утро, поэтому они с Сарой оделись быстро и с умыванием ледяной водой тоже предпочли покончить поскорее.

— Как ты думаешь, вчера вечером всех из палаты выздоравливающих отправили в лагерь? — спросила Молли, расчесывая волосы и стараясь говорить как можно более непринужденным тоном.