Читаем Сестры Марч (сборник) полностью

– Возьмите еще что-нибудь, – как можно любезнее предложил он.

– С удовольствием, мистер Лоренс. Мне так понравился этот Сэм. Теперь я не успокоюсь, пока не прочту второй том.

Джо помнила, как расхваливал ей мистер Лоренс «Сэмюэла Джонсона» Босуэлла[11], и надеялась, что ее восторженный отзыв смягчит старого джентльмена.

Лицо мистера Лоренса и впрямь несколько подобрело, он любезно подкатил стремянку к тому стеллажу, где стояли сочинения Босуэлла, и Джо с готовностью забралась на ступеньки. Делая вид, что выискивает нужный том, Джо лихорадочно обдумывала, как бы ей перевести разговор в нужное русло.

Вдруг мистер Лоренс, дотоле расхаживавший взад-вперед по комнате, резко повернулся к Джо. Она вздрогнула от неожиданности, и том Босуэлла с грохотом упал на пол. Мистер Лоренс сказал:

– А ну выкладывайте, что там натворил этот мальчишка? И не вздумайте его выгораживать. Я сразу понял, что он набедокурил. Посмотрели бы вы на него, когда он вернулся. Но я не смог вытянуть из этого паршивца ни слова. А когда я сказал, что все равно вытрясу из него правду, он сбежал и заперся у себя в комнате.

– Он нехорошо поступил, но мы простили его. А потом… – Джо замялась. – Мы обещали друг другу, что никому не станем рассказывать об этом.

– Я вижу, он ловко устроился, – недовольно проговорил мистер Лоренс. – Вы пожалели его, а он теперь прикрывается обещанием хранить тайну. Нет уж, я так считаю: если провинился, изволь понести и наказание. В общем, выкладывайте, Джо. Я не желаю, чтобы меня дурачили.

Голос мистера Лоренса звучал столь резко, а вид у него был такой угрожающий, что больше всего Джо хотелось сбежать домой. Но она сидела на верхней ступеньке стремянки, а мистер Лоренс стоял у ее подножия, и путь к отступлению был отрезан.

– Но в том-то и беда, сэр, что и я не могу вам ничего сказать. Мама запретила нам это. Лори во всем сознался, и мы его простили. Поверьте, он и так уже достаточно наказан. А молчать мы договорились совсем не для того, чтобы его выгородить. Тут замешаны другие лица. Прошу вас, поверьте мне на слово. Если вы вмешаетесь, все только усложнится. Есть тут и доля моей вины. Но что было, то прошло. Давайте лучше не вспоминать об этом и поговорим о какой-нибудь книге.

– К дьяволу книги! – взревел мистер Лоренс. – Ну-ка слезайте вниз и дайте мне честное слово, что мой лоботряс не совершил ничего бесчестного или непростительного. Но если это не так, я выпорю его собственными руками, и даже вы его не спасете.

Угроза была нешуточной, но Джо и тут не растерялась. Она не сомневалась, что при всей вспыльчивости старый джентльмен никогда не поднимет руку на Лори. Джо тут же спустилась вниз и покорно поведала о шутке Лори ровно столько, сколько позволяло ей обещание не вмешивать в это дело Мег и мистера Брука.

– Хм-м-м, – задумчиво промычал мистер Лоренс, – это меняет дело. Выходит, он молчал не из упрямства, а потому что обещал не разглашать чужой тайны. Ну, тогда я готов простить его.

Глядя на старика, Джо с удивлением заметила, что лицо его разом просветлело. Теперь у мистера Лоренса был такой вид, словно проведя несколько часов подряд в душной комнате, он наконец вышел на улицу.

– Знаете, – доверительно добавил старый джентльмен, – мне ведь с ним нелегко приходится. Он такой упрямый…

– Я тоже, – подхватила Джо, – но иногда доброе слово на меня действует сильнее, чем ушат угроз.

– Вы хотите сказать, что я недостаточно добр к нему? – спросил мистер Лоренс.

– Нет, что вы, сэр! Иногда вы даже слишком добры. Но вот когда он чем-нибудь раздражает вас, вы поступаете чересчур строго. Разве я не права, сэр?

Решившись на откровенность, Джо выпалила свою тираду с самым что ни на есть бравым видом, хотя у нее поджилки тряслись от страха.

Выслушав ее, старый джентльмен в сердцах сорвал с себя очки и, кинув их на стол, воскликнул:

– Вы совершенно правы, дорогая девочка! Если б вы знали, как я люблю этого мальчишку! Да, порой он меня раздражает, и тогда я срываюсь. Прямо не знаю, что с собой поделать. Боюсь, добром наши ссоры не кончатся.

– Вы правы, сэр. Откровенно говоря, он собирается сбежать от вас.

Едва проговорив это, Джо уже пожалела о своей откровенности. Стоило мистеру Лоренсу услышать о побеге, как он беспомощно опустился на стул и с беспокойством посмотрел на висящий над письменным столом портрет красивого молодого человека.

Это был отец Лори, в юности он вправду сбежал и женился против воли отца. И тут Джо со стыдом подумала, что разбередила старую рану мистера Лоренса.

– Не расстраивайтесь, сэр, – тут же спохватилась она. – Лори очень привязан к вам. Он может сбежать, только если очень обидится на вас. Он угрожает, что сбежит. Честно говоря, мне тоже хочется сбежать, – со смешком добавила она. – Во всяком случае, с тех пор, как я постригла себе волосы. Так что если мы сбежим, то вместе. И тогда, мистер Лоренс, вам придется искать сразу двоих мальчиков. Наверное, вы обнаружите нас на корабле, который отправится в Индию.

Услышав ее смех, мистер Лоренс несколько успокоился.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза