Читаем Сестры Марч (сборник) полностью

«Дорогая Марми!

Единственно, что в моих силах, – послать тебе и папе мою любовь и несколько анютиных глазок. Это с того самого куста, который я держу в доме. Вот цветы и пригодились. Я думаю, папа обрадуется. Я каждое утро читаю что-нибудь из твоей книжки и стараюсь быть хорошей. А вечером пою себе папину колыбельную и сразу засыпаю. Его любимый псалом я теперь совсем не могу петь. Пробовала, но сразу начинаю плакать. Девочки ведут себя очень хорошо и заботятся друг о друге. Все хорошо. Конечно, как только может быть хорошо, когда нам всем так не хватает вас. Я ни разу не забыла застелить постели, завести часы и проветрить комнаты. Так что не волнуйся. Поцелуй папу в ту щеку, которую я называю своей. И возвращайтесь скорее! Ваша Бет ждет вас обоих!

Бет».

«Моя дорогая мама!

Мы живем харашо, я акуратно готовлю уроки и не противоречу по поводу девочек. Мег меня поправляет, говорит что надо написать "не противоречу девочкам". Не знаю, как уш там надо, но сестер я слушаюсь. Мег очень заботится обо мне. Каждый вечир дает желе к чаю. Мне это идет в пользу. Джо говорит: все потому, что у меня характер приводит к улучшению. Лори не так уш уважитилен. Я почти взрослая, а он называет меня "цыпленком". И абижает быстротой разговора по-француски. Так быстро я не понимаю! У моево голубово платья рукава протерлись. Мег отпорола и пришила новые. Но они получились слишком уские и не гармонируют к платью. Мне не понравилось, но я ничего не сказала. Вот так и терплю свалившиеся нивзгоды. Все харашо, но пусть бы Ханна как следует накрахмаливала мои фартуки и пекла слаткое к чаю. Мег говорит что орфография и знаки препинания у меня никуда не годятся. Это очень оскорбительно, но у меня столько дел что не могу задерживаться! Шлю гору приветов папе! Целую!

Твоя любящая дочь Эми Кертис Марч».
Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза