Сестры. Мечты сбываются

Водитель махнул рукой в сторону ангара и добавил: «Сюда. На минуту». Территория была абсолютно пуста ввиду раннего утра. Он отпер ангар, и они зашли внутрь темного помещения. Парень снял очки и положил в карман. Быстро притянул к себе Свету и зашептал в ухо: «Быстренько, давай, давай быстро». Одной рукой он расстегивал молнию на брюках. Света, не проронив ни звука, резко ударила его коленом между ног. Парень вскрикнул и согнулся, проскрипев: «Сука!»

Света, воспользовавшись передышкой, рванула входную дверь, но он успел схватить за руку: «Не уйдешь, гадюка!» Он потащил ее в глубь ангара, она пинала его по ногам, пыталась укусить за руку, но силы были неравны. Он толкнул ее на какую-то гору мусора и опилок, а сам навалился сверху и полез под одежду. Света вывернулась и перекатилась на живот. Он потянул ее за ногу, она с силой лягнула его, попав в коленную чашку. Парень снова хрипло застонал, а она попыталась подняться, но не получилось, он одолел своим весом и снова свалил на пол.

– Отпусти меня, сволочь! – отчаянно закричала она, и в ангаре откликнулось эхо. Он зажал ей рот толстой рукой, она вцепилась в нее зубами. Ей хотелось разорвать его на клочки. Злость, накопившаяся за время скитаний, горечь от разочарований и мечты об отце, ненависть к оборотням и любовь, главное, любовь к стрелку сделали ее сильной. Она весила вдвое меньше, но почувствовала себя вдвое сильней. В бою побеждает не тот, кто крупней, а тот, кому это до смерти нужно. А после этого бугая непонятно было бы, как дальше жить, и тут для нее решался вопрос жизни и смерти.

Парень отдернул руку и злобно выматерился. Свете удалось выбраться из-под его туши, она была вся в поту и тяжело дышала.

– Убью, тварь! – теперь он глядел на нее с ненавистью.

– Выпусти, я буду кричать!

– Капусту гони! – рявкнул он.

Света, секунду помедлив, вынула из кармана деньги и протянула ему. Он, засопев, сунул их в карман и скомандовал: «Вали отсюда, сука драная!»

Она развернулась и пошла к выходу, чувствуя, что победила. В грязной куртке с оторванным рукавом, с дрожащими от напряжения ногами, она победила. Железные ворота выпустили ее беспрепятственно, она свернула направо и побрела вдоль бетонного забора. Ее внезапно охватила страшная слабость, ноги стали ватными, слабыми, она шла и поскуливала от боли в вывернутой руке, от обиды и отчаянья. Вдруг стало страшно. Не в тот момент, когда она с ним дралась, а только теперь стало по-настоящему страшно и тоскливо. Чтобы подбодрить себя, она решила думать о другом. Не об этом подонке думать, а о том, что она уедет в Москву. Она уговаривала себя, что осталось совсем немного, что еще чуть- чуть – и она вырвется из этого ада. Надо еще потерпеть, жаль, что сил мало. После драки они совсем оставили ее. В глазах плыл туман, в затылке засела боль. Да, ведь, падая, она ударилась головой, отсюда и этот звон, и ватные ноги.

Пешком до вокзала Света добиралась часа три. Часы на столбе показывали восемь тридцать, когда она рухнула на первую попавшуюся вокзальную лавку и закрыла глаза. Нужно было немного отдохнуть, и она задремала. Ею овладело странное безразличие, почти бесчувствие, когда человеку совершенно все равно, что с ним происходит. Через пятнадцать минут стало холодно, она вздрогнула и проснулась. Прошла мимо касс в зал ожидания, нашла свободное место и снова закрыла глаза. Сколько она продремала, было неясно. Время, как и все остальное, утратило определенность.

Рядом кто-то смеялся, плакал ребенок, мама уговаривала его потерпеть, подождать, уже скоро. Света морщилась в полудреме: потерпеть, подождать, да-да, именно ждать и терпеть... Сколько времени она ждет и терпит, и ничего не меняется, а ведь она не дитя несмышленое, нужно что-то предпринять. Иначе твое место навсегда – зал ожидания. Вдруг, пока она сидит и ждет, группа улетит в Саратов? Света открыла глаза и сделала попытку подняться. Тело было тяжелым, как камень. Точно к ногам привязали гири. Она снова опустилась на металлическое кресло. Еще несколько минут ничего не решают. Она посидит ровно пятнадцать и встанет. Она закрыла глаза.

Через пятнадцать минут, как она их себе представляла, она поднялась и, пошатываясь от слабости, двинулась к кассам. Встала в очередь, полезла в карман и поняла, что денег нет. Света удивилась самой себе: как она могла забыть? Этот подонок отнял ее деньги. Хотел изнасиловать и ограбить, но удовлетворился последним. Она уже вычеркнула из памяти все, что сегодня произошло. Осталась только боль в затылке, а от чего, она не помнила. Точно все происходило во сне.

Света отошла от кассы, присела на корточки возле стены и, поняв, что она опоздает, что Филипп улетит без нее, что из-за этого жлоба в амбаре разрушились все ее планы на жизнь, заплакала. Она этого не хотела, то есть плакать. Слезы сами полились струями по неподвижному лицу, и она слизывала их языком с подбородка.