Сестры? No way!

Мы с отцом отлично отдохнули! Я думала, что для нас обоих этот отдых будет напряженным, но ничего подобного. Погода стояла жаркая, слишком жаркая для моего черного костюма, а у меня больше ничего не оказалось из одежды, так как мы уехали неожиданно. Поэтому в первый же день отец отвел меня в магазин и купил мне три хлопковых платья, все длинные и бледной расцветки, соломенную шляпу, а также плетеные сандалии на плоской подошве. После этого я взяла его под руку и сразу почувствовала себя дамой, каких показывают в кино. Может, на мое ощущение повлияла шляпа, а может, то, что я сняла очки и, чтобы лучше выглядеть, надела контактные линзы.

День за днем мы посещали художественные галереи, церкви и дворцы, потрясающие по своей красоте места, дома в основном с черепичными крышами, и представьте себе, каждый вечер шли в новый ресторан и ели свежие сардины, меч-рыбу, пили красное вино, сидя за шаткими столиками, выставленными на тротуарах и террасах. Иногда сардины готовили на жаровне, и мы садились вокруг и ели кислые маленькие розовато-черные оливки, которые нам подавали на подносах, пока мы ждали свой заказ. Еще мы часто пробовали сыр, острый на вкус, но белый и мягкий, его обычно подавали с оливками. Несколько вечеров мы пробовали африканские блюда — наследие португальского колониального прошлого.

Мы так много слышим о бедном португальском народе сейчас, но, глядя на потрясающую красоту города, трудно представить его тяжелое прошлое. Лиссабон — непонятный город, невероятные дворцы и все такое, но, сев на поезд и отъехав немного, вы увидите настоящие трущобы, где под окнами натянуты веревки для сушки белья. В один из дней мы ездили в Синтру. Это очень красивая деревушка под Лиссабоном, расположившаяся на холмах.

В Португалии отец словно ожил. Все было как в старые добрые времена, только мамы, конечно, не хватало. Но неожиданно для себя я не скучала без нее. В какой-то вечер мы зашли в казино. Сейчас я уже не помню, как оно называлось. Я сняла свою соломенную шляпку и сделала высокую прическу, чтобы выглядеть старше. Не могу передать ощущения от того, что отец принадлежал мне полностью и не нужно было делить его с Маргарет. Он ускользал пару раз, якобы поменять деньги, но я знала, что он бегал звонить ей. Я знаю, что она порвала с ним, но я не могу себе представить, что она запретила ему звонить ей. Но все это не казалось таким уж важным, потому что он звонил с почты, и, возможно, следом за ним стояла очередь, а португальская телефонистка вслушивалась в его разговор, чтобы лишний раз попрактиковаться и улучшить знание своего английского.

Мне до смерти не хотелось возвращаться домой. В аэропорту Дублина всегда идет дождь, ну или только что прошел, или вот-вот снова польет. И хотя люди пакуют чемоданы в обратную дорогу, почему-то, едва вы сходите с трапа, вам хочется броситься и заказать билеты уже на следующий отпуск. Может быть, в метеобюро есть специальные приспособления, которые вызывают дождь, чтобы турист обязательно захотел вернуться в теплую страну. Наверное, они в сговоре или здесь дело не обходится без магии вуду.

Четверг, 14 августа

Я навестила Лизу, отвезла ей сувенир, привезенный из Синтры, — кусочек черепицы, которую они там изготовляют. Она посмотрела на него и сказала:

— Что ты посоветуешь мне сделать с этим куском? Из него я могу соорудить крышу душевой кабины игрушечного домика для кукол.

Очень остроумно, очень смешно. На самом деле, это исключительно красивый кусок черепицы с изображением птички, разукрашенной разными красками.

Я объяснила, что это просто символ, сувенир и не нужно ничего с ним делать — просто приятная безделушка. Она ответила, что знает об этом, и легонько стукнула меня по ноге. Вы знаете, это щемящее чувство, которое я испытала в дублинском аэропорту, возвращаясь домой с каникул, почему-то снова возникло у меня сегодня у Лизы дома.

Потом мы пошли гулять а парк, и это оказалось утомительно. Младший брат Лизы Тревор учится кататься на велосипеде, поэтому Лизе пришлось втаскивать его, велосипед то есть, в автобус, а мне — маленького Тревора. Он всю дорогу вертелся и жевал жвачку. Я начинаю понимать, какие неудобства могут доставлять младшие братья. Не знаю, зачем нужно было ехать именно в этот парк. Почему нельзя погулять в одном из парков на южной стороне? Но, очевидно, Тревор хотел испытать свой велосипед именно там, и ничего поделать с этим невозможно. Самостоятельно он не мог туда отправиться: он еще не умеет один переходить дорогу, поэтому Лизе и приходится везде тащить этот велосипед.