Сестры ночи

Эми дернула Пайпер за собой, молча показывая на лестницу. Пайпер неуклюже прыгнула следом, и правая нога провалилась сквозь пол с громким треском. Ее повело вперед, ладонь выскользнула из руки Эми.

Пайпер закричала – и от боли в расцарапанной ноге, и от страха, что она провалится до первого этажа (а может, и до самого адского дна, как говаривала бабушка Шарлотта). Но что-то ее удержало. Настил шел в два слоя: треснувший пол крепился к балкам, к которым с обратной стороны был прибит потолок, чьи доски выдержали.

– Ничего себе! – Эми протянула Пайпер руку. – Ты жива?

– Вроде да. – Пайпер осторожно вытащила ногу и отошла от дыры. Голень была вся в крови, из кожи торчала похожая на зазубренный шип щепка. От ее вида у Пайпер закружилась голова. Вдруг щепка достала до кости?

– Вот блин, – сказала Эми, глядя на ногу подруги. Она заправила прядь розовых волос за ухо и наклонилась, чтобы рассмотреть поближе.

– Надо позвать твою бабушку, – предложила Пайпер, отводя взгляд от раны. В войну бабушка Шарлотта была медсестрой. На старых фотографиях она стоит в отутюженной белой форме на фоне больничных коек. Хотя это было сорок лет назад, бабушка Шарлотта наверняка знает, как помочь. Человек, который видел раненых солдат с оторванными ногами, точно справится с занозой – пусть и с такой огромной.

– Ни в коем случае, – ответила Эми. – Если бабушка узнает, что мы были здесь, она перестанет мне доверять. Мы сами отлично справимся. Честное слово.

– Но я…

– Тише. Закрой глаза.

Пайпер прикрыла глаза, но все равно подглядывала.

Эми с уверенностью зажала занозу ногтями и резко дернула на себя. Пайпер была готова разразиться тысячью ругательств, но боль затмила все, и она лишь вскрикнула.

– Вот. – Эми с торжествующим видом протянула ей окровавленную щепку, которая блестела в тусклом свете.

Внутри у Пайпер все скрутило.

– В чем дело? – Из-за лестницы высунулась голова Марго.

– Стой там, – предупредила ее Эми. – Здесь опасно. Полы прогнили.

– Что с тобой? – встревоженно обратилась Марго к сестре.

– Ничего страшного, – сквозь зубы процедила Пайпер, промакивая рану, из которой сочилась темная кровь, краем футболки. – И не вздумай рассказывать маме, иначе она нас убьет. И больше сюда не пустит.

Марго кивнула. Тени на ее глазах переливались в свете, который проникал сквозь щелки в забитых окнах.

– А то я не знаю. Я же не дурочка.

– Повезло, что совсем не провалилась, – сказала Эми, разглядывая дыру вблизи.

«До самого адского дна», – мысленно добавила Пайпер, кивнув в ответ.

– Пойдем уже отсюда, – тоненько пропищала Марго, как комарик.

В кои-то веки Пайпер была согласна с младшей сестрой и выпрямилась на трясущихся ногах. Правую, липкую от крови, пронзала боль.

– Подожди-ка, – сказала Эми. – Тут что-то есть. – Она легла на живот и засунула руку под пол.

– Осторожно, – предупредила Пайпер. Вдруг пол не выдержит ее веса и Эми провалится головой вперед, как Алиса в кроличью нору?

Эми вытащила из дыры маленький плотный чемодан оливкового цвета.

– Что это? – спросила Марго, разглядывая находку.

Эми молча положила чемодан на пол, с громким щелчком открыла застежки и, задержав дыхание, медленно подняла крышку.

Внутри лежала аккуратно сложенная одежда – льняное платье, чулки, – а под ней небольшой кошелек со свернутой пачкой купюр: десятки, двадцатки, пятерки. На дне кошелька обнаружились старинные серьги с зелеными камнями и жемчужное ожерелье.

– Ого! – удивилась Марго. – Настоящие драгоценности!

Эми внимательно посмотрела на украшения, положила их обратно в кошелек и стала дальше копаться в чемодане.

Под одеждой был еще старый альбом, красиво надписанный черными буквами: С.А.С. На хрупких страницах приклеены вырезки из газет и журналов с фотографиями кинозвезд давних времен. Некоторых Пайпер знала, но пик популярности этих актеров и актрис уже прошел. Под снимками были аккуратные подписи: Гэри Купер, Рок Хадсон, Одри Хепберн, Дорис Дэй.

Потом Эми вытащила из чемодана старую фотографию в рамке, на которой были запечатлены две девочки: одна постарше, невероятно красивая, с узким лицом, прямыми светлыми волосами и завораживающим взглядом; другая напоминала лишь бледную тень первой – темные растрепанные кудри и круги под глазами с тяжелыми веками. Обе были одеты в чопорные платья и смотрели в камеру одинаково чопорным взглядом, как будто за секунду до снимка фотограф пробормотал: «Улыбайтесь уже, черт возьми». Девочки стояли на фоне таблички с надписью «Знаменитый куриный цирк Лондона» с цыплятами в руках.

– Моя мама со своей сестрой, – сказала Эми и, немного задумавшись, добавила: – Видимо, это чемодан Сильви. С которым она уехала.

– Тогда почему он здесь? – спросила Марго. От разбросанной одежды шел затхлый запах давно забытых вещей.

Эми достала и встряхнула платье, отчего оно всколыхнулось то ли флагом, то ли бьющим крыльями мотыльком, и Пайпер представила светловолосую девочку с фотографии в этом наряде. На ее лице улыбка, но взгляд предупреждает: «Положи обратно. Если не хочешь неприятностей, то уходи отсюда и забудь, что видела».

Джейсон