Сестры печали

Настоящий верхний мир, лишенный стен, ровного бетонного пола и обязательного, но уже привычного и даже уютного потолка над головой… Мир перевернулся, и пропасть под названием небо оказалась сверху. Забыв о гравитации, о законе всемирного тяготения, эта пропасть, прореха в ткани реальности, тянет, зовет, приказывает… раскинуть руки и ринуться навстречу бурым грязным облакам, прошить их насквозь и разбиться о покрытый трещинами, незнамо когда давший течь купол мироздания.

Лю опустила веки, пора глазам передохнуть, слишком много впечатлений для одного утра.

Александр тронулся в путь, как только видимость улучшилась до нескольких метров. Поначалу вел осторожно, практически без скорости, мягко и плавно маневрируя по искалеченному асфальту, но чем выше поднималось солнце, тем быстрее и агрессивнее он бросал машину вперед.

– Скоро будет жарко.

Непрошеное пояснение ничего не сказало и не объяснило Летиции. Впрочем, ее интересовали иные материи.

– Откуда у тебя броневик?

Кузнецов сделал вид, что не расслышал вопроса, однако девушка отступать не собиралась.

– Где ты его взял?

– Где взял, там больше нет.

Скупой ответ, вернее, уход от него.

– Мне и не надо, я все равно водить не умею. Да и зачем шлюхе броневик, правильно?

Зеркальный визор на миг отвлекся от дороги и уставился на нее:

– Бешенство матки более серьезное заболевание, чем я подозревал…

– Не хами, Кузнецов, тебе не идет. Лучше признайся, каким образом добыл такую козырную машинку. Убил кого-нибудь из-за нее, поэтому отмалчиваешься?

– Убийство по твоей части, – ледяной голос из-под маски, визор вновь устремлен строго по курсу.

– Обиделся? – Лю зашла с новой стороны. – Глупо обижаться на нимфоманок с бешеной маткой…

– Ты мешаешь мне вести машину, – оказывается, голос заледенел только сейчас, достиг абсолютного нуля. – Ничего рассказывать я не собираюсь[9].

– Из-за того, что я назвала тебя мудаком? Или отвергла твои притязания…

Автомобиль резко остановился, чуть не клюнув землю массивным передком. Непристегнутую Летицию бросило на переднюю панель, от расквашенного носа спас только вовремя подставленный локоть.

– Твою ж мать!

– Лю, девочка моя, – Кузнецов поменял тактику, сейчас он говорил до невозможности ласково, даже приторно. – У каждого вменяемого человека есть истории, которые он не любит вспоминать. Ни при каких обстоятельствах. История «Волка» относится именно к категории нелюбимых воспоминаний. Это тебе понятно? А если непонятно и ты снова будешь лезть ко мне с расспросами, я заторможу в следующий раз так, чтобы твое малахольное тельце вылетело через ветровое стекло.

– Оно же бронированное!

– Тем больнее, девочка моя.

Следующие пятнадцать минут Летиция разбиралась в устройстве привязного ремня и успокоилась, только защелкнув его пряжку в карабине. «Теперь хоть утормозись!»

– А где твой брат?

– Что?

– Ну, отец Ника.

– Ты вовремя пристегнулась, – Александр сокрушенно покачал головой.

– Опять нелюбимая категория? Ты весь состоишь из негатива, – Лю развлекалась, ей понравилось действовать на нервы самодовольному красавцу.

– Почему не сестра?

– Что «не сестра»?

– Ты спросила про брата, а ведь Ник может быть сыном моей сестры.

– Не знаю, – честно призналась девушка. – Возможно, просто затупила. Я же маленькая и глупенькая, последние мозги, и без того куцые, протрахала.

– Лю, теперь занудствуешь ты. Давай оставим твою сексуальную активность в покое, спаривайся хоть с вичухой, хоть с волколаком, только меня в свои игрища не втягивай, очень прошу.

Спорить с закрытыми глазами… Летиция подобрала и отбросила несколько острых фраз, не хотелось тратить слова вслепую, не видя реакции оппонента. Зачем нужен спор, если ты не можешь насладиться беспомощным выражением лица своего противника? Кузнецов так смешно обижается, что даже зеркальный шлем не в силах скрыть его досады…

– Ты определился с маршрутом? – Лю переключилась на нейтральную тему, не вызывающую у спутника бурного неприятия.

– Мы идем на юг. Выберемся на Варшавское шоссе, по нему покинем город. А дальше будет видно: в зависимости от дороги либо рванем в Подмосковье, либо свернем к Испытательному кольцу в Щербинке.

– А что в Кольце?

– Там живут мои друзья, – безобидно-мирный разговор сделал Кузнецова значительно более словоохотливым. – Они с радостью приютят нас на несколько дней.

Девушка приоткрыла один глаз, фиксируя происходящее за боковым окном. Через лобовое она старалась лишний раз не глядеть, опасаясь солнца. Унылый серый пейзаж окончательно выцвел под лучами взбирающегося на небосклон светила. Еще немного, и оно окажется в зените.