Сестры печали

– Няшные? А, дошло! – Александр ухмыльнулся. – Именно, няшные. Милые пушистики в форме, но не при исполнении. В частном порядке задержали опасную рецидивистку, но не предали немедленному суду Линча, и даже не передали законной няшной власти, а за большие денежки продали донскому антиквару Кузнецову, проявившему к опасной рецидивистке нездоровый интерес.

Летиции не понравились метаморфозы, произошедшие со спутником: смешливый на станции, в дороге он ожесточился, стал суровым и задумчивым.

– Тогда я не понимаю двух вещей. На кой я тебе сдалась и с чего вдруг я буду тебе помогать?

Александр не слушал. Приложил палец к губам и молча кивнул – «смотри».

Туннель, скудно освещенный парой налобных фонарей. Два прыгающих по стенам луча, посланцы света в царстве мрака. Кивок головы – и освещение выхватывает бетонный пол под ногами, задрать голову – и сверху нависает сводчатый потолок, давит на плечи, вжимает в землю. Покрутить шеей вправо-влево – вновь наплывут по бокам близкие стены, в теории параллельные, по ощущениям – вот-вот сойдутся в одной точке и раздавят тебя равнодушным гидравлическим прессом.

Лю не знала, на что смотреть, все как обычно, но…

Воздух дрожит. Липкий и тягучий, он окутывает со всех сторон, обжигает дыхание, застревает в гортани и вязнет в легких. Лучи фонариков упираются в мутную киселеобразную массу, идти с каждым метром все тяжелей и тяжелей… так, наверное, ощущают себя водолазы, продирающиеся через толщу воды на огромной глубине. Шаг, остановка, новое усилие, шаг, остановка. Не хватает только пузырей, рвущихся наверх, к солнцу. Так было в древней книжке, Лю помнит, «Тайна двух океанов», она читала десятки раз…

Но здесь есть звук, шуршит бетон под подошвами, что-то тихо, на грани слышимости, стучит в рюкзаке. Это рассыпавшиеся патроны ударяются при ходьбе друг о друга.

Летиция хотела взглянуть на сопровождающего ее мужчину, почувствовать его уверенность и силу, впитать хоть немного чужой энергии, чтобы подавить рвущийся из глубины страх, но не могла. Что-то гнало ее вперед сквозь густой как туман воздух. Без оглядки. Под ритмичный стук патронов… Стук, стук, шаг, шаг… шпарь серого кипятком… стук, шаг…

Что?! Лю встрепенулась, словно приходя в себя после долгого изматывающего сна. Ничего. Туннель, дорога под землей, извечная война света и тьмы, старый, умирающий фонарик против древней владычицы ночи. Статный фигуристый конвоир рядом, никуда не делся, как и прежде, сосредоточен и хмур. В нем есть сила. Девушка прижалась к его плечу – самое время найти надежную опору, а иначе зачем еще нужны мужики?

– Что не так?

– Помолчи, – голос его глух.

Лю не сразу заметила впереди две тени… Теней здесь было гораздо больше, причудливых, ломающихся, танцующих и неуловимых, но лишь две не пугались направленного прямо на них света, не прятались во мрак, не отступали под натиском беспощадных фонарей.

Тень побольше и повыше, к ней прижалась совсем маленькая, почти хрупкая, обе… смотрят!

Лю содрогнулась всем телом и тихонечко, отчаянно зажимая рот руками, чтобы не завизжать, охнула.

– Молчи, – мужчина обнял ее, широкой ладонью закрыл глаза и увлек за собой. – Не сопротивляйся, не бойся.

Ослепшая, она покорно следовала за ним, не пытаясь вырваться. Только слушала, и слушала, и слушала тишину, на все лады повторяющую ей «шпарь… шпарь… шпарь… серого… серого… серого…»

Тишина приблизилась к ней и шепнула на самое ухо: «шпарь серого кипятком». А потом удалилась, осталась далеко позади. Шшшш… сссс… шшш…

Летиция беззвучно рыдала, прижимаясь всем телом к своему тюремщику, роняя слезы на его широкую грудь.

– Все хорошо, – он гладил ее по волосам. – Мы прошли. Ты молодец, мы прошли…

– Что это было? – комок в горле мешал говорить, но Лю должна была узнать.