Сестры-соперницы

Я потихоньку велела Феб сказать детям, что мы будем играть в новую игру, и привести их на кухню. В доме должно быть темно, но мы возьмем с собой запас свечей. В туннель должны уйти все, Затем я пошла к Анжелет и сказала:

— «Круглоголовые» явятся сюда через пять минут. Мы должны спуститься в туннель.

— Ты уже стала в доме хозяйкой, — бросила она.

— Не будь дурой! — закричала я. — Ты немедленно пойдешь со мной.

Я закутала ее в теплую накидку. Мы уже дошли до кухни, когда неподалеку раздались крики.

— Где дети? — с тревогой спросила Анжелет.

— Здесь. Все уже здесь.

И мы вошли в туннель, соединяющий дом с замком.

* * *

Мы оставались там всю ночь и весь следующий день. Ночью дети спали, а проснувшись, пришли в восторг от новой игры. Но мы знали, что она скоро надоест им. Когда Лукас расплакался и сказал, что больше не хочет играть в прятки, мне пришлось объяснить ему, что он должен вести себя тихо, потому что это не игра. В нашем доме сейчас солдаты, и мы прячемся от них. Мне удалось его утихомирить, хотя он немного и перепугался. Наша жизнь сейчас полностью зависела от того, сможем ли мы соблюдать тишину.

Арабелла жалась ко мне, но она была более увлечена, чем напугана происходящим; в свете свечи было видно, как горят от возбуждения ее глаза, так похожие на глаза Ричарда.

— Скоро они уедут, — шептала я, — и тогда мы вернемся в дом.

Больше всего меня беспокоила Анжелет. Она все время молчала и обращалась ко мне только по необходимости. Мне было невыносимо тяжело чувствовать, что она подозревает меня в стремлении избавиться от нее и выйти замуж за Ричарда.

Я вспомнила о наших детских ссорах и о том, как мы были тогда необходимы друг другу. Именно потому так ранила меня ее нынешняя неприязнь. Я по-прежнему хотела быть для нее опорой, а она, напротив, отдалялась от меня. Да, узы, существовавшие между нами, порвались, когда я полюбила Ричарда.

Я пообещала себе: если мы переживем эту ночь и следующий день, я немедленно уеду. Я больше никогда не увижу его, а значит, избегну возможности поддаться искушению. Мне было ясно, что я никогда не смогу оправдаться перед Анжелет, которой не понять, что такое ошеломляющая страсть…

Переговаривались мы шепотом.

Миссис Черри вдруг спросила:

— А что же с мальчиком? Что с Джоном Земляникой? Нужно привести их сюда. Солдаты заберутся и в замок. Они сломают стену.

Черри ответил:

— Джон Земляника позаботится о мальчике.

— Но они ненавидят замки, а про этот еще и знают, чей он. Они отомстят королевскому генералу.

Ее лицо при свете свечи казалось диким. Я боялась, что она впадет в истерику и подвергнет нас опасности, если начнет кричать или попытается выбраться за мальчиком и Джоном Земляникой.

Черри старался успокоить ее:

— Эмми, не расстраивайся. Все будет в порядке.

— Тебе-то на все наплевать… Ты и родного сына пристрелил. Нашего Джозефа…

— Мне пришлось, Эмми. Лучше бы ты помолчала. Мне пришлось это сделать. Ты же знаешь, что случилось в прошлый раз.

— Тогда ты выстрелил ему в ногу. И сейчас тоже мог бы стрельнуть в ногу. Что, разве не мог? А ты его насмерть… нашего сынка… Он же ничего не успел сделать. Он просто пришел повидать свою мамочку.

Наступило молчание. Похоже, миссис Черри и сама была потрясена тем, что сказала.

Она снова стала всхлипывать:

— Мы отсюда никогда не выберемся. Эти безумные люди… они сожгут весь дом… Они сожгут замок… Что нас ждет? Вход будет заперт. Нас здесь похоронят заживо. Я хочу отсюда выбраться.

— Вы пугаете детей, миссис Черри, — жестко сказала я, а детям шепнула:

— Это ничего… ничего… миссис Черри просто играет.

Некоторое время она молчала. Мы все напрягли слух, но услышали лишь какой-то шум.

— Мы здесь хорошо заперлись, — сказал Джессон. Грейс спросила:

— С вами все в порядке, госпожа? И Анжелет в ответ прошептала:

— Что она говорила о том, как кого-то видели в церкви?

— Да ничего, госпожа, — начал Черри. Миссис Черри прервала его:

— Ты мне рот не затыкай, Черри. Мы отсюда все равно не выберемся, мне надо выговориться.

— Не нужно, Эмми, — сказал Черри, — пожалуйста, помолчи.

— Это уже давно… такая тяжесть у меня на сердце. Я хочу, чтобы он был мой… Почему я должна отрекаться от него? Он был добрый, мягкий, только иногда на него находило. Джо-то никогда таким не был. Он всегда был жестокий и хотел всем вредить. А мальчик — нет, он добрый. Я хотела, чтобы он был здоровым и жил в этом доме как джентльмен. Все здесь принадлежало бы ему… Видите, какая я грешная.

Я начинала кое-что понимать, сопоставляя факты и слова, но не хотела, чтобы это слышали дети. Я боялась, что она их напугает.

Мальчик в замке не был сыном генерала. Да и как он мог им быть, если это внук миссис Черри? Сумасшедший уже бывал в этом доме. Он застал жену Ричарда в церкви, изнасиловал ее, и она родила от него ребенка… этого мальчика.

Но почему она от него не избавилась? Почему другие не знали? И тут я все поняла. Магдален трепетала перед мужем. Она боялась признаться ему. Но супруги Черри знали обо всем. Сумасшедший был ранен в ногу, однако Магдален это уже не могло помочь.