Читаем Сестры Спринг полностью

Как раз в тот момент из-за спины Шайи возникла Мэг. Мне сразу стало ясно, что она не ожидала – да и не особенно хотела – увидеть его здесь. Конечно, ее появление здорово усложнило ситуацию, но все равно я была рада появлению сестры, потому что теперь не надо выдумывать объяснения, почему я подробно осведомлена о событиях его жизни, притом что мы с ним едва знакомы.

Мэг встала рядом, придав лицу игривое выражение. Взрослые здорово поднаторели в искусстве эффектного лицемерия. Когда Шайа взглянул на сестру, она прямо вся лучилась, показывая, что, мол, невероятно счастлива его видеть.

– Мэг! – Шайа улыбнулся, и его улыбка была фальшивее, чем наклеенные ресницы Мэг, тени от которых затрепетали и опустились на щеки. Я и сама подумывала попробовать такие же, но потом, посмотрев одно видео на ютуб, решила, что зрение для меня важнее, чем красота. По крайней мере пока. Я училась в старших классах и еще даже не сформировалась физически, если верить тому, что пишут о взрослении в интернете.

– Шайа! – Мэг ненадолго примолкла и повысила градус радости. – Привет! – На их лицах сияли неестественные улыбки, но Мэг превзошла Шайю раза в два, восторженно распахнув глаза и выдав такую широченную улыбку, какую я впервые видела на ее лице. – Как ты? Как жизнь? Где сейчас обитаешь? В Канаде?

Шайа засмеялся и облизал верхнюю губу. Рот у него был такой, каких у парней обычно не бывает: чувственный, с идеальным изгибом. Мэг сходила по нему с ума, хотя, помнится, сетовала, что губы у него тонковаты. А еще ей нравились светлые волосы Эми и мои пухлые губы. Не знаю, все ли хорошенькие девчонки так придирчивы к внешности, как наша Мэг. Я считаю, это пустая трата времени – имея такую внешность, выискивать недостатки. Я вот всегда ненавидела свои губы, особенно когда была маленькая. Все мои одноклассники, которые, как и я, комплексовали из-за внешности, выпячивали губы и дразнились: обзывали меня «рыбьим лицом». Из-за них я школу терпеть не могла.

– Нет. – Шайа фальшиво засмеялся. – Вообще-то, я скоро поеду на две недели в Вашингтон, а потом к другу в Атланту. Ну а как жизнь здесь, в Форт-Сайпрусе? – Он ненадолго примолк и слегка помрачнел. – Наверное, все по-старому? Не замечаю особенных перемен.

На кукольном личике Мэг промелькнула растерянность, Шайа подался к ней и шепнул что-то на ушко. Взглянув на меня, она закатила глаза, но, когда на нее посмотрел Шайа, вновь стала той же приветливо улыбающейся девушкой. Мэг удавалось владеть собой в любой ситуации.

Такой должна быть настоящая женщина, подумала я.

– Все просто отлично. Очень скоро вернется Джон из Уэст-Пойнта. Он первый в классе. Здорово, скажи? – Мэг вскинула руку, не глядя Шайе в лицо.

Его вдруг покинула показная уверенность. Появилось ощущение, словно они оба от меня что-то утаивают. Впрочем, сомневаюсь, хотелось бы мне это знать. По-моему, я еще не дозрела до подобных недомолвок.

– Я в курсе. Мы с ним созванивались пару недель назад, – выдал Шайа.

У Мэг напряглись плечи. Зачем они притворяются друг перед другом? Надеюсь, когда я стану встречаться с парнем, я не втянусь в подобные игры.

– Да ну?

«Ага», – вот и все, что произнес Шайа, а затем сказал нам, что был очень рад встрече.

Мэг сразу же отвернулась, не желая провожать его взглядом, а вот я – да.

– Засранец! – фыркнула сестра. Схватив рулон оберточной бумаги, шлепнула им по столу. – Думает, он лучше других. – У нее слегка тряслись руки, но я сделала вид, что ничего не заметила. – Плевать я хотела, пусть катится ко всем чертям. Все равно скоро Джон приедет.

– А приезд Джона имеет к этому какое-то отношение? – спросила я в надежде, что она поделится со мной сокровенным, хотя и догадывалась, что взамен мне тоже придется выложить какой-нибудь секрет. Мэг понимала только «ты мне – я тебе», но мне это даже нравилось.

Мэг вздохнула и, подцепив меня под локоток, потащила прочь. Мы пропихнулись мимо державшейся за руки парочки, Лидии Уоллер и ее парня, Джоба Уоллера. Они не приходились друг другу родней, однако, по странному стечению обстоятельств, оказались однофамильцами, что само по себе было удивительным совпадением. Влюбленные шли, не расцепляя рук.

– Как ты думаешь, когда они дойдут до того столба, кто первым отпустит руку? – шепнула мне на ухо Мэг.

– Никто. – Я засмеялась, и мы увидели, что они решили обойти столб стороной. Джоб был из тех парней, у которых обычно потеют ладони, а Лидия – из тех девушек, которым это вполне по душе.

Я вновь повернулась к сестре, и она крепко схватила меня под локоть.

– Надо же, из всех мест, куда можно было поехать, он оказался именно здесь. Здесь!

– Он же местный, и родители его тут живут, – пробормотала я. Лично мне присутствие Шайи на празднике не показалось удивительным.

Мэг была возмущена и взволнована; как ни странно, моя элегантная и утонченная сестра, которая не позволяла себе появиться на людях с облупившимся лаком, вдруг завелась из-за постороннего человека. От нее исходило ощутимое напряжение. Кто бы мог подумать, что Шайа Кинг наделен такой властью?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века